— Ни хрена себе, как ты его!, — развёл руками Серёга, — за что ты его так?
— Есть за что!, — бросил я ему через плечо.
Серёга уважительно покивал головой.
Галину Петровну и Дашу я и семенивший следом Серёга нагнали уже у самого лифта. Сонный администратор из-за стойки удивлённо и недовольно косился на нас.
Нет, конечно, было видно, что Галину Петровну и Дашу перед тем, как отпустить хорошенько помыли перед душем. Но всё равно вид у обоих был настолько растрёпанный, и даже не измученный, а измождённый, что первая мысль, какая приходила в голову при виде их, — что этих женщин долго и жёстко трахали. Я заметил, что у них обоих красные полосы от порки есть даже на ногах. Короткие выше колен юбочки не могли этого скрыть. Из сумки Галины Петровны торчала трость. Точно такая же, какой пороли мою мать и которую мне подарил Макс. Хм Видимо, это тоже их какой-то прикол. Дарить своим жертвам те самые трости, которыми их пороли.
Лифт был большой, на десять человек.
Не знаю почему, но я поглядывал на несчастных женщин с изрядной долей злорадства. Они обе чувствовали мой взгляд и неуверенно жались друг к другу. А я вспомнил, как одна и другая проходили мимо мамы, демонстративно отвернувшись в сторону и даже не отвечали на мамино «здравствуйте» и как это обижало маму. Ладно, ещё Галина Петровна, но также делала и Даша. Понятное дело, что мамаша поделилась увиденным в нашем с мамой номере со своей дочкой.
Поддавшись какому-то импульсу, я протянул руку и нажал кнопку «стоп», лифт дёрнулся и встал.
— Ну, что шлюшки, как я понял, Вам показали Ваше место?, — я грозно воззрился на мать и дочь. Те затравленно, как побитые собаки, прижавшись друг к другу, исподлобья смотрели на меня и пятились к задней стенке лифта.
— Эй, ты чего, Егор?, — подал сзади голос Серёга. Но я даже не ответил ему.
Я протянул руку и схватил Галину Петровну за руку.
— Сколько Вы обе заработали сегодня?, — рявкнул я, — грёбанные грязные проститутки!!! Ваш муж и отец знает, чем Вы тут, бляди, занимаетесь?!
Мой голос сочился презрением и крайним отвращением. Даша завсхлипывала.
Я притянул за руку к себе Галину Петровну и, не помня себя, рванул в сторону лёгкую блузу у неё на груди. Раздался треск материи и большие отвисшие груди свободно повисли. Конечно, Галине Петровне было далеко до моей мамы. Она была пухленькая, даже толстенькая, но тоже в целом ничего, в соку, как говорится.
Со слезами на глазах Галина Петровна смотрела на меня. У неё были расширенные глаза и от неё изрядно несло алкоголем. Я грубо принялся тискать её титьки, намеренно пытаясь доставить ей боль. Она прижалась к стенке лифта, морщилась от боли, но ничего не говорила. Впрочем, я не сомневался, что она не будет сопротивляться. После того, что с ними недавно вытворяли вряд ли, что мамаша, что дочка, ещё скоро найдут в себе силы противостоять насилию. Грудь у Галины Петровны также, как недавно у мамы, была исполосована следами от трости, покрыта следами от зубов и засосов.
— Эй, да ты чего делаешь-то? — Серёга был просто в ахуе, походу.
— Хочу, чтобы эта шлюха отсосала у меня, — спокойно с улыбкой выговорил я, глядя в перепуганные покорные глаза Галины Петровны.
Я надавил рукой на её плечо и она спиной по стенке сползла на пол и покорно встала передо мной на колени.
— Рот открой!, — коротко бросил я ей, — ну! Язык высунь! Ещё сильнее!
Галина Петровна послушно распахнула рот и старательно вытягивала язык.
Я глянул на ошарашенного Серёгу.
— Да не сцы Эти две конченые шалавы.
Я набрал полный рот слюны и медленно спустил её прямо на язык Галины Петровны. Галина Петровна послушно всё проглотила.
Я вновь кинул взгляд на Серёгу:
— Ну Видишь?