— Да… да,… У него!
— Ты еще спрашиваешь!!! Ооогромный!!!
— Уже пару часов кувыркаемся! И сейчас опять пойду! Мариша, это просто улет!
— Ну ладно тебе, Лапа, ты на прошлых выходных ведь отрывалась! За мной должок! Как там мой — то кстати? Не звонил?
— А Сашка? Ааа… Ну пусть купаются! Я тоже только что из душа!
— Да, вместе…
— Ну как как? Супер!
Тут она вдруг перешла на шепот и прикрыв трубку ладонью, заговорщицки обернулась на дверь.
— Я хочу ему в попу дать!
— Ну и сама хочу, и он просит…
— Я боюсь! Ты его «колбасу» — то видела?!
— И ничего!… Он меня пополам порвет!
— Да что ты все про пизду! Пизда она для этого и предназначена!
— Ладно… Да решилась уже! Ты подскажи, как получше то будет!
— Ага… Смазка… Побольше… Так… Угу…
— Угу… Угу… Ему тоже смазать?…
— Спасибо, Мариш! Что бы я без тебя…
— Уф, ну спасибо, то есть к черту!
— Звони через пол часика, послушаешь, чем мы занимаемся! Как успехи спросишь!… Ага…
— Ну пошла, а то заждался наш жеребец!… ага… Ну все, чмоки!
Чему то задумчиво улыбнувшись, мама отложила телефон и хлопнув себя по коленкам, подпрыгнула с дивана. Легко пританцовывая, и мурлыча под нос какой то веселый мотивчик, маман опять нырнула необьятные глубины своей сумочки и извлекла оттуда круглую белую баночку, которую вручила ей тетя Марина. Повертев ее перед глазами, она, что то сосредоточено прочла на ее боку и направилась к зеркалу.
Поставив баночку на небольшое трюмо рядом она открутила белую крышечку и осторожно зачерпнула средним пальцем немного ее содержимого. На вид оно напоминало студенистый полупрозрачный крем. Развернувшись спиной к высокому настенному зеркалу, мамка слегка наклонилась вперед, оттопырила попку и свободной рукой раздвинула округлые половинки, приоткрывая притаившуюся в жаркой ложбинке между ними аккуратную розовую звездочку. Развернувшись в пол оборота, женщина смотрела на свое отражение. Мазнув самый ее центр смазкой, мама осторожно и неспешно начала размазывать густую студенистую массу вокруг. Тщательно размазав первую порцию, она зачерпнула пальцем еще крема и также размеренно и усердно начала втирать его в самую серединку розовой звездочки, которая с каждым движением все охотнее проминалась под настойчивым массажем. Раз от раза, пальчик буквально самым кончиком начал проваливаться в расслабляющуюся дырочку. В очередной раз, зачерпнув обильную порцию крема, мамка осторожно положила палец на все еще сжатую дырочку и легко надавила. Практически не сопротивляясь, хорошо смазанное расслабленное колечко легко пропустило его внутрь. Теперь он был там желанным гостем. Раз за разом все новые щедрые сгустки смазки отправлялись в темные горячие недра, тщательно смазывая и покрывая тоненькой маслянистой и невероятно скользкой оболочкой каждый уголок заветной дырочки.
Когда, наконец, подготовка была закончена, глубокая ложбинка между красивыми кругленькими полушариями аппетитно блестела от обилия смазки, а маленькая (пока что!) дырочка в ее середине, призывно приоткрылась. Мамка удовлетворенно кивнула своему отражению, и вытерев перемазанную руку полотенчиком, взялась подводить макияж.
Свежая «боевая окраска» и изящные босоножки на каблуке, занявшие свое законное место на стройных загорелых ногах — и вроде все готово.
Прихватив с собой баночку со смазкой и мобильник, мама, наконец, отправилась в спальню. Замерев на мгновение перед дверью, она выдохнула, будто перед стопкой водки, и взяв волю в кулачок, вошла в комнату.