— Арсенчик, это было что то… — с трудом вы давила из охрипшего горла маман.
— Аааа, дэвочка, понравилось? — со смехом спросил польщенный мужчина.
— Еще бы!!! — приподнимаясь на диване и вытирая растекающуюся тушь, с улыбкой ответила мама.
— Будэт тэбе, Свэтик и эще!! — многозначительно пообещал Арсен — Твой, то навэрное так нэ дэлает?
— Ха! Мой… — усмехнулась в ответ маман — Он и не знает, наверное, что так делать можно! Насасываешь — насасываешь ему каждый раз… А он… — и махнула рукой.
— Вот видэшь, Свэтик, как я для тэбя стараюсь! — возгордившись, похвастался он.
— Спасибо тебе, Зай! — искренне поблагодарила его моя родительница — И я для тебя постараюсь! — подмигнув мужчине, добавила она — только дай мне минутку носик припудрить, а то растеклась вся! И охладиться чуток!
С этими словами она упорхнула из комнаты, бросив на ходу:
— Не скучай, Котик! Я скоро!
Как по команде, не сговариваясь, мы с Максом перебазировались к соседнему окну, ведущему в зал. По комнате в сторону ванной уже дефилировала полностью голая мамка, мерно постукивая по паркету тонкими каблучками. Зрелище абсолютно голой, развратной, возбужденной женщины, моей мамы, свободно разгуливающей по дому любовника, необыкновенно волновал и завораживал.
Аппетитная круглая попка, изящно вильнув на повороте, скрылась за дверью ванной. Только скинутые на входе босоножки напоминали о ее присутствии. С минуту шумела включенная вода, затем дверь открылась, и оттуда выскочила на ходу вытирающаяся большим махровым полотенцем, такая же голая, как и была маман. На цыпочках, чтобы сильно не замочить паркетный пол, она пробежала к дивану и взяла свою сумочку. Наскоро вытершись полотенцем, оставила его тут же и, прихватив косметичку, направилась к большущему зеркалу висящему на стене. В ход тут же пошли тысячи ухищрений дорогой косметики. Аккуратно розовым блеском она подвела сочные губы, сделав их влажно блестящими и притягательными, яркой черной тушью подвела густые ресницы и нанесла синеватые блестящие тени. Все это делалось тщательно, любовно. Было видно, как сильно хочет она произвести впечатление на своего любовника. Когда, Наконец, образ был завершен, женщина еще раз придирчиво окинула взглядом свое хорошенькое отражение, и, с улыбкой ему подмигнув, легкими касаниями рук поправила прическу. Уже направившись было к заветной двери спальни, она вдруг осеклась на полушаге и вновь побежала к ванной, за забытыми там босоножками. Только упаковав в них свои изящные ножки, мама, наконец, уверенным шагом направилась в объятья к своему «мавру».
— Тук — тук — тук! — входя в дверь постучала она по ней кулачком — Не помешаю?
— Нэт — нэт! Ну развэ можно? — затараторил заждавшийся Арсен.
— А кто это тут нас заждался? — игриво улыбаясь нагнулась мама к не потерявшему своей упругости мужскому органу — Кто это хочет ко мне в теплую писечку? Ну?
С этитми словами она уселась на диван рядом с Арсеном и прильнула к нему всем телом, нежно обняв за плечи. Губы их слились в жадном, ненасытном поцелуе, в процессе которого мужчина начал подминать под себя хрупкое женское тельце. Оказавшись сверху, раздвинув собой стройные мамкины ноги, Арсен оторвался от ее губ и опустил глаза вниз, где в напряженном ожидании завис нетерпеливо торчащий член, над призывно приоткрытыми лепестками женского влагалища.
— Ну тэпэрь, егоза, никуда нэ дэнишься! — страстно прорычал он.
— Никуда, Котик! — заверила его мамка, пожирая его плотоядным взглядом.
Направив правой рукой огромную, грибообразную головку ко входу во влагалище, мужчина чуть повел бедрами и могучая плоть мягко расплющила размякшие губки.
— Пэрвый раз будэт туго! — предупредил он.
Маман лишь сосредоточено кивнула, всем своим нутром приготовившись принимать в себя его огромную дубинку.
Арсен поудобнее перехватил в своих могучих ручищах мамины бедра и медленно начал вдавливать свой огромный кол в женщину, навалившись на нее всем своим весом и подтягивая ее к себе руками. Медленно и очень неохотно губки вагины раскрывались, принимая в себя округлое навершие широкой головки.
Болезненная гримаска исказила мамкино лицо, кулачки отчаянно мяли диванное покрывало. Миллиметр за миллиметром утопал толстый стержень между широко раздвинутых женских ног.
— Погоди, миленький, дай привыкнуть! — болезненно прошептала мамка, уперевшись ручками в широкую мужскую грудь.
— Расслабься, Свэтик, нэ зажимайся! — подбадривал ее любовник — Осталось нэмножко! Дыши глубжэ, и он пойдэт! Давай вмэсте дышать!
— Давай! — неуверенно согласилась родительница.