и напоминает, что ещё не время поднимать шум. Нехотя соглашаюсь.
В скором времени коридор пустеет. Выглядываю из-за колонны, и не замечаю никого вокруг. Когда мы добираемся до ближайшей камеры, сидящие там мужики смотрят на нас со страхом и надеждой одновременно. Хорнер вновь использует заряд с термитной смесью, и прожигает замок на решётке. Я проделываю то же самое с соседней камерой. Естественно, на все камеры «термита» не хватит, но нам этого и не нужно. Освободив несколько кучек пленников, бросаем им рюкзаки с оружием, и приказываем разбирать стволы. Пока кретины вооружаются, отходим в сторону.
— Беги к… — начинает было псина.
— Да помню я, помню! — резко перебиваю Хорнера.
— Ну раз помнишь, то не тормози! И постарайся не словить пулю!
— Ты тоже. И учти: если сдохнешь, то между нами всё кончено. Но над твоим трупом я обязательно надругаюсь. Если, конечно, от него хоть что-то останется.
Псина улыбается, коротко кивает, и возвращается к пленникам. Я же направляюсь к комнате связи. Там нарываюсь на вооружённого придурка, который при виде меня удивлённо таращится. Быстро подскакиваю к нему, и бью прикладом автомата в пузо, а когда кретин сгибается в три погибели, вонзаю нож ему в шею. Покончив с охранником, врываюсь в комнату, и обнаруживаю, что она пуста. Бегло осматриваю комнатку, и без труда нахожу напуганного до усрачки радиста, спрятавшегося под стол. Придурок начинает что-то торопливо и неразборчиво мямлить, но получив ногой по роже, тут же затыкается. Хватаю этот кусок дерьма за шкирку, и вытаскиваю из-под стола.
— Ты успел с кем-нибудь связаться? — спрашиваю я.
— Что?
Отталкиваю поганца в сторону, и со всей дури бью ему ногой по яйцам. Кретин сдавленно хрипит, и схватившись за ушибленное место начинает ворочаться как пьяная гусеница.
— Ещё раз ответишь вопросом на вопрос, и я тебе все твои ублюдские кости переломаю. Понятно? — рявкаю на дегенерата.
Тот что-то неразборчиво хрипит, а когда я размахиваюсь для очередного удара, начинает энергично кивать. Дожидаюсь, когда к нему вернётся способность нормально разговаривать, и повторяю вопрос. Кретин отвечает, что собирался запросить подмогу с ближайшего аванпоста, но не успел это сделать. Решаю поверить трусливому недоумку на слово, и в благодарность за искренность не выпускаю ему кишки, а просто вонзаю нож в сердце, затем бегу наверх.
Поднявшись на крышу, и наткнувшись на трёх дебилов, которые сразу же меня заметили, ныряю обратно на лестничную клетку, едва успев закинуть на крышу светошумовую гранату. Яркая вспышка ослепила автоматчиков, что нисколько им не помешало превратить хлипкую дверь в решето. Сама я лишь чудом умудряюсь не словить пулю, едва успев прижаться к одной из боковых стенок. Как только выстрелы стихают, открываю дверь с ноги, делаю резкий кувырок, и встав на одно колено расстреливаю дезориентированных кретинов. Кроме этой троицы на крыше больше никого не оказывается.
Быстро подбегаю к краю, и осматриваюсь. Десятки троглодитов без особого труда перебираются через стену, и бросаются на поиски еды. Но еда становится едой не торопится. Работорговцы ведут по уродцам огонь из всех стволов, пытаясь удерживать их на расстоянии. К словившим большую дозу свинца, но ещё не успевшим восстановиться мутантам спешит какой-то увалень с огнемётом, и начинает сжигать уродцев. Нет уж, так дело не пойдёт! Беру козла на прицел, и выпускаю ему в спину короткую очередь. Кретин дёргается, падает на бок, и случайно выпускает струю пламени по своим же приятелям, не слабо так их ошпарив. Подожжённые выродки с дикими криками начинают бегают по двору, и это так забавно выглядит. Не забавно становится тогда, когда меня замечают на вышках.
Первая ответная очередь пролетает от меня буквально в полуметре, а вторая проделала бы в моей башке пару дополнительных отверстий, не успей я перекатиться в сторону. Беру стрелка на прицел, но нажать на спусковой крючок не успеваю. Кто-то лупит по вышке из подствольника, обстрелявший меня ублюдок срывается, и с криком падает. Смотрю вниз, и замечаю как во двор выбегает Хорнер в компании освобождённых пленников, и открывает огонь по ублюдкам.
— Твою мать, а ведь сработало! — подвожу промежуточный итог.
План собачонки состоял в том, чтобы устроить альянсовской падали жёсткую оргию с кровью и свинцом. Заставить этих грязных сучек обгадиться, и жёстко отыметь их сразу с двух сторон, используя троглодитов и вооружившихся рабов. О да, псина, о да!
Хозяева тюрьмы обречены, но пока ещё этого не понимают. Кто-то ведёт ответный огонь, пока не ловит дозу свинца, кто-то пытается добежать до ближайшего укрытия, но не успевает, и тоже ловит пулю. Отдельные дегенераты бросают оружие, и поднимают руки. Этим трусливым недомеркам дырявлю головы я, после чего достаю рацию, и связываюсь с Дженером.
— Через пару минут отзывай зверушек, пока они не начали жрать всех подряд! — говорю я.
— А волшебное слово? — интересуется старый козёл ехидным тоном.
— Я тебе обрез в задницу засуну, и на курок нажму! — повышаю голос.
— Да ладно, детка, не кипятись. А то пар из всех дыр пойдёт, и задница сыпью покроется! — отвечает засранец сквозь смех.
Успев немного погрызть альянсовских выродков, все как один троглодиты торопливо отступают, и перебираются через стену. Бой между работорговцами и освободившимися пленниками продолжается, но в чью пользу он закончится уже и последний дурак понимает. Замечаю как Хорнер носится по двору, меняя укрытие чуть ли не через каждые полминуты, расстреливает альянсовских выродков, и меняет пустые магазины на полные прямо на ходу, пока ненадёжные союзнички отсиживаются за какой-то широкой будкой, изредка оттуда постреливая. Красавец! Прямо глаз не оторвать! Пока любуюсь за ним, едва не получаю пулю в голову от какого ублюдка, бросившегося к стоящему у стены грузовику. Прежде чем успеваю положить подонка ответным огнём, тот успевает заскочить в машину. Заведя тачку, выродок давит на газ и мчится к выходу, давя своих же подельников, оказавшихся у него на пути. Встаю во весь рост и с диким криком обстреливаю машину, ведя огонь от пуза, пока грузовик на полной скорости не таранит ворот, и не пропадает из виду.
Поняв, что упустила засранца, отхожу от края, и связываюсь с хромоножкой.
— Один ублюдок прорвался и смог сбежать! — торопливо сообщаю я.
— Вижу, — отвечает Макриди через пару секунд.
— Сможешь снять?
— Постараюсь.
— Ты не старайся, а вали этого выродка! А то я тебе вторую ногу сломаю!
— Не волнуйся, от меня он не уйдёт, — говорит Макриди уже более уверенно и спокойно.
Вырубаю рацию, меняю магазин и возвращаюсь на прежнюю позицию. Изредка постреливая по бегающим говнюкам, понимаю, что моя помощь больше не нужна, и иду травить оставшихся крыс. Внимательно осматриваю каждый закоулок, не нахожу ничего интересного, кроме какой-то голой рыжей суки, сидящей в душевой. Он просто сидит на мокром полу, и смотрит вперёд, ни на что не реагируя. Раздумываю над тем, не пристрелить ли эту полоумную, но решаю не тратить патроны, и просто ухожу.
Выстрелы во дворе к тому моменту полностью стихают, и я понимаю, что бой подошёл к концу. Поднявшись на крышу, медленно осматриваю двор, и ищу среди десятков мужиков с пушками одного единственного, но не нахожу, и начинаю беспокоиться. Громко зову его по имени, но никто не откликается. Пытаюсь связаться с псиной по рации, однако результат тот же.
— Не кисни, тряпка. Всё с ним хорошо, — рассеянно бормочу я, не узнавая собственный голос.
Помотав головой, бегу к лестнице, спускаюсь вниз, и вздыхаю с облегчением, заметив живую и здоровую псину рядом с комнатой связи. Не видя меня, Хорнер берёт покойного связиста за руки, и выволакивает в коридор. Уложив труп на пол, Дилан поднимает глаза, и видит меня. Я же стискиваю зубы, и сжимаю руки в кулаки.
— Вот ты где. Я… — начинает объясняться собачонка, но я не даю ему …