Я дразнила и покусывала сосок прежде чем спросить:
— Аахх, мама что?
Затем переключилась на другой сосок и продолжила мучить его, как он пробормотал:
— Ты т-т-точно уверенна, что мы должны делать это?
Глядя не него, и активнее начав работать рукой по большому члену, я надула губки и по детски спросила:
— А что сынок не хочет трахнуть свою мамочку?
— О Боже, мама, — простонал он, и его нежная манера поведения снова сменилась на агрессивную, как Брюс Бэннер превращается в Халка, затем он сильно толкнул меня на кровать.
Не говоря ни слова, он залез не меня и легонько вставил свой член в мой сладкий оазис.
— Ох сынок, какое же наслаждение приносит мамочке твой член, — я застонала, когда член полностью вошел в меня. По какой-то необъясненной причине, называя его сынок, а себя в третьем лице мамочкой, очень усиливало сексуальный пик. Казалось, чем дальше переходить разрешенную черту, тем больше острых ощущений.
Он делал сильный, глубокие толчки в мой теплый рай, что заставляло тело двигаться ему навстречу.
— Хочу видеть твои сиськи, мамочка.
Я засмеялась, когда он усердно пытался стащить футболку, которую я одела для сна.
— О да, у мамочки есть сиськи, даже буфера, огромные буфера, сынок.
— Скорее арбузы, — поправил он меня, схвативши мои, уже свободные,
огромные сиськи.
— Да милый, поиграй с мамиными арбузами, — вырвалось из меня, когда он взял мой левый сосок в рот. Мое дыхание участилось, когда он начал одновременно радовать буфера и вколачивать свой дрын в мое влагалище. После нескольких минут такого наслаждения, я почувствовала приближение своего очередного оргазма.
Поднявшись и вытянув член, Миша приказал:
— На четвереньки, мама.
Мой голод к повиновению завладел разумом полностью, и я без колебаний повиновалась. Он пододвинулся сзади ко мне, быстро рывком ввел свой член до упора и остановился. Я взмолилась, нуждаясь в движении.
— О Боже Миша, трахни мамочку, пожалуйста, малыш.
— Не мама, — сказал он, по тону стало понятно, что его это веселило, — Трахни себя сама моих членом.
— Ооооох, гааааадкий мальчиииишка, — застонала я, когда начала двигаться на члене, практически выпуская его из себя, а потом вгоняя до упора.
— Трахай себя, мамочка-шлюшка, — приказал он, хлопая меня по заднице.
Назвав меня мамочкой-шлюшкой, он только увеличил удовольствие от совершаемого греха. Мои движения, становились быстрее и быстрее, практически такими, будто это он меня трахал.
— Кончай мамочка, кончай моя сучка, кончай для своего хозяина, — приказа он, казалось бы, понимая всю необходимость контроля и использования меня.
— Дааааа, хозяин, — простонала я, — мамочка уже близко.