— Серьезней не бывает, — он улыбнулся, раскрыв свой коварный план мне, — У нас будет собственный выпускной, который включает и то, чем выпускники занимаются ночью во время него.
— Танцами? — пошутила я, пытаясь быть забавной.
— Сексом, — возразил Миша тараня мою попу.
— У тебя наверное уже есть некоторые мысли, на этот счет, — улыбнулась я, неприличная идея моего сына как притягивала, так и пугала.
— Ну можно и так сказать, мамочка, у тебя когда-нибудь было двойное проникновение? — спросил он, так как будто спрашивал, была ли я когда-то в Европе.
Он вогнал свою дубину до упора и остановился. Я застонала.
— Нет, это будет для меня впервые.
— Когда-нибудь фантазировала об этом? — спросил он.
— Конечно, малыш, — ответила я, шевеля задницей и пытаясь снова заставить его трахать меня.
— Ты будешь повиноваться всему, что я прикажу тебе делать, мама-шлюха? — спросил он снова, и сделал один быстрый жесткий выход-вход.
— Бляяяять, да, — закричала я добавив, — Я трахну его, малыш, если ты этого захочешь.
— Хорошая шлюха, — сказал Миша, прежде чем снова начать стучать меня сзади.
Мысль о том, чтобы быть шлюхой для лучшего друга сына, очень меня завела. Я застонала.
— Ох, да, детка, мамочка станет шлюхой для Феди.
— Кончай мама, — буркнул он, когда я почувствовала, что его липкое семя наполняет мой зад.
Я повиновалась, оргазм накрыл меня, и помогла в этом очень мысль, что скоро я лишу девственность еще одного мальчика.
Вытащив своего монстра, из моей хорошо оттраханой попки, по которой тоненькой струйкой бежала его белая сперма, сын рухнул на кровать и посмотрел мне в глаза.
— Я серьезно, я хочу чтоб ты разрешила Феде трахнуть себя.
— Да я уж заметила, — слабо признала я, пока медленно отходила от оргазма, — Ты хочешь, чтоб он — знал, что ты мамо-трахальшик?
— Пока не знаю, но думаю да. Это такой охуенный секрет, я просто умираю, чтоб кому-нибудь рассказать, — сказал он, становясь снова застенчивым Мишей.
— У меня карьера, ее надо защищать, — отметила я.
— Знаю, — грустно ответил Миша, слушая мои слова.
После пару минут молчания, он пообещал:
— Я сохраню эту тайну, мамочка.
Затем обнял меня и даже при том, что мысль, о том, что кто-нибудь узнает испугала меня, я безоговорочно доверяла ему.