— А как более эротично, в пеньюаре или в нижнем белье, — на полном серьёзе поинтересовалась она, остановившись напротив меня, жеманно поправляя волосы.
— Так я только в купальнике тебя видел, откуда мне знать, — не понимая, куда она клонит, промямлил я.
— Да ты и без купальника даже видел, забыл что ли.
Она демонстративно наложила ладони на просвечивающие через ткань шары грудей и наклонилась ко мне. Потом, загадочно подмигнув, добавила:
— Я вроде ничего не скрывала.
Я не растерялся и ответил:
— Ну я там не разглядывал особо, ты же недолго лежала, даже не вставала, а потом сразу оделась.
— Вот те наглость какая, ничего он не видел, — всё ещё покачивая попкой, наигранно округлив глазки, озорно откликнулась она. — Одеться, кстати, ты сам мне разрешил, так что нечего говорить, что не успел рассмотреть. Или это ты намекаешь, что я тебя стеснялась, и загорала лёжа по этой же причине?
Я ничего не намекал, и даже не держал в голове мысли про такое, но Вика сама подзуживала к продолжению спора.
— Конечно, стеснялась, раз даже сначала по сторонам оглядывалась.
— Не, ну вот же ты выдумываешь. Оглядывалась, чтобы осмотреться. Чего лишний раз засвечиваться, — воскликнула она, но видимо посчитав, что отговорка не убедительна, добавила:
— Не воображай, что заставил меня простым раздеванием сгорать от стыда.
— Да не переживай ты, — вырвалось у меня, видя как серьёзно Вика относится к нашему спору.
— Это я то переживаю? Ах так! Уси-пуси. Получается мальчик не насмотрелся на голую тётеньку и она же в этом виновата, — задиристо воскликнула Вика и села в кресло напротив. — Может мне опять остаться в чём мать родила, если в карты проиграю? А ты меня разглядишь, наконец хорошенько, а заодно и стеснительность мою проверишь своими желаниями. Что, скажешь, будем на это играть?
Я, сделав вид, что не понял её сарказма, согласно кивнул головой, возбужденно предчувствуя, что из этого может получиться что-то необычное.
— Значит так, устраиваем испытание на стыдливость и выдержку. Если проиграю, то разденусь, и абсолютно голой, буду выполнять любые твои желания, — на слове любые она сделала ударение, и хищно посмотрев на меня, продолжила: — У тебя будет для этого… — она задумалась, что-то прикидывая в уме. — Два часа… Нет, пусть будет три, чтобы не говорил, что не успел. Я полностью удовлетворю твоё любопытство. Обещаю. Согласен или как?
Наступила долгая пауза, будто выданная мне на осмысление предложенного испытания. Подвоха вроде не угадывалось, даже наоборот условия показались крайне невыгодными для сестры.
— Ах да, ну а если выиграю… — она поморщила лоб и махнув рукой, мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок, — то полезешь антенну вешать и телевизор настраивать.
Она говорила об этом как о сущей ерунде, всем своим поведением показывая полную невозмутимость. Даже про себя Вика употребила слово тётенька, а не девушка, лишний раз намекая на нашу разницу в возрасте и тем самым давая понять насколько ей, взрослой женщине, безразлично, в случае проигрыша, побыть голой в присутствие подростка. Видно ей нравилось всячески подчёркивать свою опытность и раскованность, наблюдая мою реакцию на провокационные предложения. Она словно что-то доказывала мне и самой себе, ввязываясь в эту нелепую проверку своей стыдливости.
Теперь уже мне хотелось поставить её в тупик каким-нибудь вызывающим бестактным вопросом. Немного подзадоренный, тем, что она так снисходительно назвала меня мальчиком, я небрежно спросил:
— Даже вагинальное зеркало можно использовать?
Вика, вскинув брови, удивлённо взглянула на меня. Было видно, что она в замешательстве. А я довольный наблюдал, как она будет выкручиваться.
— Конечно можно, — тихо подтвердила она, после паузы, хотя в голосе слышались нотки сомнения и недовольства. Она как будто боролась с собой, боясь ответить отрицательно.
— Ты всерьёз считаешь, что мне будет от этого стыдно? — вдруг с циничной усмешкой, воскликнула она запальчиво.
Я предпочёл не отвечать. Чем ещё больше распалил сестрицу.