Мама не сопротивлялась, послушно чавкая и раздувая щеки. Потом она притомилась и, чтобы перевести дух, заложила член за щеку. Моя головка раздула ее, как флюс или теннисный мяч. С этого мига я не употреблял слово «защеканка» в качестве ругательства. Это гордое прозвище имела право носить только моя мама.
Но я не хотел кончать ей в рот. Я поднял маму с колен, снял привычным движением с нее шорты и трусы и усадил на стол. Мама развела ноги и подняла коленки. Я пристроился между ее ляжек. Высота стола была идеальной. Мама обняла мою поясницу ногами, прижав пятки к моим ягодицам, положила подбородок на мое плечо и сосредоточилась на ощущениях того, как я пялю ее тесную, сочную, горячую дырку. Она стала моей без остатка.
Потом мы еще часа два еблись во всех комнатах и в разных позах, пока маме не пришлось прерваться на приготовление обеда. Борщ и жаркое были обалденными.
С тех пор прошло 11 лет. Наша жизнь изменилась кардинально. Отец давно ушел от нас. Поменялся порядковый номер тысячелетия, мы переехали из провинции в Подмосковье. Неизменной осталась только наша с мамой любовь. Мы по-прежнему трахаемся со страстью молодоженов-сексоголиков. И по-прежнему таимся от Мишки и Тани, потому что они – оба студенты – никак не оставят нас в покое. Да еще полсумасшедшая тетушка, к которой мы собственно и переехали жить.
И теперь, оставшись, наконец, один на один с мамой я пробираюсь в ее комнату, поднимаю одеяло и жадно припадаю к ее сладкой, изрядно мною потрепанной писе. Мама елозит ногами, но просыпаться не хочет никак – все-таки первый день отпуска. Ладно, в честь того первого раза, возьму ее сонной. Почему она мне тогда дала, мама так и не призналась. Да и неважно это.
Я забираюсь на маму сверху, вставляю и ебу, ЕБУ, ЕБУ единственную женщину в мире, которая ценит и любит меня таким, какой я есть.
КОНЕЦ
20.11.08