Но предстоял еще путь назад. С голенькой сверкающей писькой и торчащими из-под анжелики сосками, в очень сексуальном наряде, мисс Грей могла бы запросто попретендовать на звание «мисс Мечта Маньяка» года. Но ей снова повезло. Она никого не встретила. Еле отдышавшись, она вошла в свою квартиру.
На середине коридора стояла абсолютно голая Элли. В глазах читался немой вопрос. Она уже была уверена, что ее бросили. Как же просияла девочка, когда увидела, что мама вернулась. Она подбежала к мисс Грей и с разбегу запрыгнула на руки. Учительница прижала девочку к себе, и в таком виде они оказались в спальне.
Шикарная, застеленная атласным покрывалом, кровать красовалась прямо посередине комнаты. Положив дочку на нее, мисс Грей задернула темно-синие занавески. В комнате растворился интим. Женщина прилегла рядом с Элли и нежно обняла ее за плечи, зарывшись в ее шейку. Девочка поигрывала волосами учительницы и терлась головой о ее голову. Она хотела посмотреть в глаза мисс Грей и подарить ей свой счастливый взгляд. Ей было очень хорошо. Очень! Она хотела выразить свое отношение к этому, но не смогла найти ничего, кроме банального вздоха:
— Мамочка! Я люблю тебя!
Голова мисс Грей приподнялась. Она глянула на Элли и прошептала:
— Да, дочка. Спасибо тебе. Я тоже тебя очень люблю.
— Спасибо тебе. Мне так хорошо.
— Ты хорошо спустила, доча?
— Здорово. Просто круто?
«Проклятый сленг», подумала учительница, а вслух сказала:
— Дочка. Я хочу спросить. Помнишь, что ты сегодня сказала в классе днем?
— Да. А что именно?
— Ты сказала, что тебе очень хочется поцеловать писи твоих подружек, когда они в душе голенькие. Это правда?
— Правда! Я даже один раз уже собиралась попросить у Бетти, но потом испугалась.
— Дочка. А моя пися тебе нравиться? Она все-таки не такая аккуратная и гладенькая, как у девочек.
— Мамочка! Да твоя пися мне нравится еще больше. Она такая большая. У девочек там ничего не видно. Только саму письку и все. А у тебя так торчит.
— Значит, ты хотела бы поцеловать меня … туда, дочка? — В голосе звучало слишком много надежды.
— Да. — Шепот девочки прозвучал столь тихо, что мисс Грей скорее прочитала ответ по губам, нежели услышала его.
— Дочка! Я должна тебе признаться. Мне еще никто никогда не лизал письку. Я мечтаю об этом уже много лет. Ты знаешь, как женщины любят, когда им целуют писю?
— Нет. А разве самой лизать не более приятно, мама? — Элли и подумать не могла о том, что может быть что-нибудь приятнее, чем самой целовать девушек туда. Впрочем, она, так же как и мисс Грей, не пробовала ни того, ни другого.
— Не знаю. — Честно призналась Фи. — Но, вообще-то, когда девочка лижет у подружки, то она дотрагивается язычком и губками до клитора. А он более чувствителен. Он самый чувствительный!
— Вот, здорово! Мамочка, давай, я тебе полижу, а? Пожалуйста! — Терпеть уже не было никаких сил. Элли нужно было немедленно получить в ротик бритое сокровище. Все ее, еще остававшиеся неисполненными, мечты сбылись бы в один миг.
— Конечно, лапочка. Спасибо тебе. Ну, давай. Полижи у своей мамы, пожалуйста! — Фи уже успела чмокнуть Элли в носик и теперь улеглась на спину попкой к девочке. Подогнув ножки и разведя их в стороны, она поманила пятиклассницу пальцем.
Элли переместилась к женской ложбинке. В пяти сантиметрах от ее глаз лежала возбужденная орхидея, красивого розового цвета, с малиновой тычинкой клитора. Полные губки, со следами успевшей чуть подсохнуть смазки, были склеены и, казалось, тянулись к ее рту.
Даже, несмотря на то, что девочка мечтала об этом весь последний год, ей было не просто впервые перебороть себя и впустить в ротик гениталии возбужденной учительницы. Она боролась с собой секунд пять, но запах желанной промежности уже накинул розовое лассона ее разум. Девочка вздохнула. Она обняла за бедра мисс Грей. Ее глаза подернулись поволокой, и в следующий миг девочка сама натянула свой ротик на утомленную ожиданием промежность. Язык коснулся клитора, а розовые полоски губ ровно легли по краям бутона.