вздохнуть с облегчением, как слышу какой-то грохот и ругань. Страх быть обнаруженным и убитым борется с любопытством. Чувствую как по спине пробегает неприятный холодок, но всё же решаю выяснить в чём дело.
Поднимаюсь на ноги, и выбираюсь из-под моста. Выглядываю из-за поручней, и замечаю крупную повозку с железной клеткой внутри, и отлетевшим задним колесом. В этой клетке заперты живые люди, за которыми присматривает трое автоматчиков в бронежилетах, и возница, вооружённый охотничьим ружьём. По всей видимости, именно он здесь главный. Возница кричит на охранников, и требует чтобы они поскорее починили телегу.
При мысли о том, что меня вот-вот заметят и пристрелят (а в том, что незнакомцы сделают именно это, я ни на секунду не сомневался), дрожь усилилась, но что-то не позволяло мне поджать хвост, и забиться в спасительную норку. Я не знаю что это за четвёрка, и что натворили люди в клетке. Возможно, это какие-то бандиты, которых поймали, и теперь собираются публично наказать. Присматриваюсь повнимательнее, и понимаю, что ошибся. В клетке сидят исключительно молодые женщины и девушки, а не какие-то матёрые головорезы. Все они нуждаются в помощи, но помочь им некому. Кроме меня. Я могу попытаться их освободить, а могу вернуться под мост, и сделать вид, будто ничего не произошло.
Встав перед непростым выбором, вновь слышу голос Фэйт, и её слова о том, что я калека и ничтожество, и сжимаю руки в кулаки. Калека — безусловно, и с этим глупо поспорить. Быть может природа и не одарила меня храбростью, но я не ничтожество. Зато обязательно им стану, если сейчас отступлю.
Приняв окончательное решение, пытаюсь придумать план дальнейших действий. Как мне прикончить эту четвёрку, если охранники в бронежилетах? Ответ напрашивается сам собой — стрелять им в головы. Но после первого же выстрела меня сразу заметят, и откроют ответный огонь. Если бы я только мог их отвлечь, хотя-бы ненадолго, тогда бы у меня появился шанс пережить этот бой. Между тем перепалка между охранниками и возницей продолжается, и стремительно набирает обороты. Владелец повозки во весь голос орёт на нерадивых помощников, и угрожает им расправой, если они немедленно не приделают колесо обратно. Но стоит ему повернуться спиной к клетке, как пара узниц протягивает руки сквозь прутья, и хватает мужчину за волосы и за плечи.
Осознаю, что это мой шанс, прицеливаюсь, и нажимаю на курок. Гремит выстрел. Один головорез дёргается, и замертво падает на землю. Двое других резко оборачиваются, и открывают шквальный огонь. Понадеявшись, что в темноте они меня не заметили, тут же ныряю под мост, и перебегаю на другую сторону, игнорируя боль в ноге. Высовываюсь из-за поручней, и едва не получив пулю в голову, стреляю в ответ. Пусть и не с первой попытки, но всё же попадаю второму стрелку в шею, и вместо того чтобы повторить манёвр, и забежать под мост, выбираюсь на дорогу, и как подкошенный падаю на землю.
Последний охранник выпускает длинную очередь, но мне удаётся избежать смерти, сделав перекат в сторону, в самый последний момент уйдя с линии огня. Выстрели враг ещё раз, и моя жизнь непременно бы оборвалась. Но удача мне вновь улыбнулась — у моего противника так вовремя закончились патроны. Слышу безобидный щелчок, и беру последнего врага на прицел. Охранник успевает достать запасной магазин, и перезарядить автомат, прежде чем я отправляю его на тот свет. Возница, которого держат за волосы и руки уже не две, а четыре узницы, безуспешно пытается освободиться, и дотянуться до ружья. Решив пока не убивать обезоруженного противника, поднимаюсь на ноги, убираю пистолет за пояс, и ковыляю к повозке.
Дойдя до телеги, подбираю с земли ружьё, ударом приклада по лицу нокаутирую возницу, наклоняюсь, и начинаю его обыскивать. Найдя ключ, отпираю клетку, однако освобождённые пленницы не торопятся выходить на волю, а смотрят на меня с опаской. Их сомнения мне вполне понятны, ведь они понятия не имею кто я такой, и зачем их освободил. Наличие военной формы не внушает пленницам доверия, ведь в наши дни раздобыть её ненамного сложнее, чем тарелку супа. Наконец, отбросив последние сомнения, из клетки выбирается высокая девушка с длинными чёрными волосами, в потёртых штанах и клетчатой рубашке.
— Спасибо, — коротко бросает она.
— Не за что, — тихо отвечаю я.
Вслед за ней из клетки начинаю выбираться и другие пленницы. Девчонка же склоняется над возницей, берёт его за шкирку, и начинают отвешивать ему пощёчину за пощёчиной. Подхожу поближе.
— Диана, — представляется темноволосая, продолжая лупить возницу.
— Йен, — отвечаю я.
Через какое-то время хозяин повозки открывает глаза.
— Где мой брат, ублюдок? — спрашивает Диана.
— Да пошла ты, сука! — отвечает возница, и плюёт девушке в лицо.
Удар кулаком в челюсть не заставляет себя долго ждать. Прежде чем я успеваю среагировать, Диана выхватывает у меня пистолет и засовывает его вознице в рот.
— Что ты с ним сделал, мразь! Говори, пока я тебе мозги не вышибла! — повышает голос девушка.
— Осторожно! — неожиданно подаёт голос ещё одна пленница, и показывает куда-то назад.
Резко оборачиваюсь, и вскидываю ружьё. Замечаю две фигуры, направляющиеся в нашу сторону. Даже Диана отвлекается, и берёт незваных гостей на прицел. Пытаюсь получше рассмотреть чужаков, но из-за темноты у меня ничего не выходит.
— Остановитесь и назовите себя! — требую я.
— Опусти ружьё, придурок, если не хочешь чтобы оно оказалось у тебя в заднице! — кричит Фэйт.
Узнав её голос, вздыхаю с облегчением, и опускаю оружие. Диана следует моему примеру, но возвращать мне пистолет не торопится.
— Как вы меня нашли? — спрашиваю я после того как горькая парочка подходит по ближе.
— Это было не трудно. Сначала по следам на земле, а затем по шуму выстрелов, — объяснил Дилан.
— А ещё по характерному смердящему запаху. Ты пока удирал явно обделался, и вонь от обосраных штанов можно было учуять даже за километр, — добавляет от себя Фэйт.
В ответ улыбаюсь. Её слова больше меня не задевают. Коротко пересказываю что здесь произошло, а когда заканчиваю, слово берёт Диана.
— Я и мой младший брат путешествовали с одним караваном, но прошлой ночью на нас напали. Этот (девушка кивает в сторону возницы), и ещё дюжина ублюдков с пушками. Мужчин и парней прикончили, а девчонок и детей собрали, погрузили в две повозки, и поехали в разные стороны.
— Считайте что вы уже покойники! — неожиданно подаёт голос наш пленник. — С вас живьём спустят шкуру, но перед этим заставят жрать собственное дерьмо!
Удар по почкам от Диана не заставляет себя долго ждать. Возница дёргается, но всё равно продолжает сыпать угрозами, непонятно на что рассчитывая. Фэйт недобро улыбается, и шепчет что-то на ухо Дилану. Тот внимательно слушает свою подругу, хмурится, затем коротко кивает. Оставшиеся пленницы сбиваются в кучку, и стоят в сторонке.
— Можешь строить из себя крутого и дальше, но выбор у тебя небогатый, — обращается Дилан к пленнику. — Либо ты нам всё рассказываешь по-хорошему, либо по-плохому.
— Иди в задницу! Ничего я вам не скажу! — продолжает храбриться возница.
Улыбающаяся Фэйт наклоняется, и ласково постукивает его по щеке.
— Умница. Я надеялась, что ты скажешь именно это, — говорит она доброжелательным тоном, затем выпрямляется, и что есть силы бьёт пленника ногой по корпусу.
Тот моментально хватается за живот, и начинает хрипеть. Пользуясь моментом, Дилан берёт его за шкирку, и тащит в сторону моста.
— Что вы задумали? — спрашиваю я.
— Ничего. Просто поболтаем, — беспечно бросает Фэйт, и идёт вслед за своим парнем.
Возницу затаскивают под мост, и я вздрагиваю, услышав выстрел. Секунд через тридцать Дилан как ни в чём ни бывало выбирается наружу и возвращается к нам.
— Этот подонок мёртв? — уточняет Диана.
— Пока нет, но скоро он об этом пожалеет.
— Почему?
Дилан …