— Давай проведём эксперимент: если наша с ней беседа покажется тебе затянувшейся, ты подходишь к нам, разыгрываешь удивление, гнев и ещё чёрт знает что, ругаешься, наконец, и бесцеремонно меня уводишь… Идёт?
— Вон идёт автобус… Бежим на следующую остановку!
В автобусе же Алла спрашивает:
— Когда у тебя встреча с этой мамашей?
— В двенадцать.
— А где?
— Напротив её дома, это в двух кварталах от твоего…
— Нет, ждать почти целый час я не стану, так что оставляю тебя один на один с женой твоего приятеля и пойду спать… Завтра вечером чего делаешь?
— Дожить ещё надо до вечера… Значит, не желаешь помочь мне, бедному?
— Да ладно прибедняться-то! Не в первой поди? Оклемаешься… Вот и приехали… Выходим…
На углу Ленинской и Сталинской у ступенек гостиницы и ресторана встречают знакомых, обмениваются с ними несколькими фразами и шагают дальше, продолжая прерванный разговор.
— Ты говоришь «оклемаешься», — говорит Женя. — Надеюсь… Но вот когда – не знаю… И в каком состоянии буду после работы, тоже не ведаю. Но подходи к шести часам к совнархозу, там увидимся и определимся, что делать… Вот, кстати, и лавочки перед ним, на которых сегодня утром мы так приятно посидели… Не желаешь ли ещё?
— Нет!
— Почему?
— Да потому что приставать начнёшь, а я на тебя обижена… Проводи-ка ты меня до дома, а потом делай, что хочешь…
— Значит, отказываешься помочь?
— Отказываюсь.
— Что ж, на нет и суда нет… Только не беги, пожалуйста…
— Ну да… А то потом, после расставания со мной, тебе до нового свидания скучно будет… Не так ли?
— Понятливая ты моя!…
— И вовсе я не твоя!..
— Да, к сожалению, это так…
— Это как сказать, к сожалению или к счастью… Чего молчишь-то? О чём думаешь?
— О чём, о чём… О невезучести своей, естественно…
— Ну поплачь, поплачь!.. С удовольствием посмотрела бы на твои слёзы… Но разве этого от тебя дождёшься?..