Дышит сквозь стиснутые зубы.
— Убирайся к черту, — приказывает мне.
Поднимаю взгляд и вижу, как его глаза опять наливаются злобой. Из глубин истерзанного тела поднимается такая знакомая ненависть. Не позволю! Все, я устала от твоей ярости.
Опять припадаю к его губам. Корсет не позволяет ему дернуть головой, а ударить меня Артур не сможет никогда. Вдоволь наигравшись с его языком и дождавшись тихого стона, шепчу:
— Расслабься. Забудь обо всем, я помогу.
С удовольствие вижу, как разжимаются кулаки, а на лице вместо злости появляется истома. Я знаю каждый миллиметр его тела. Знаю, как чувствительны коричневые точки сосков. Вот и сейчас тщательно вылизываю каждый, чуть прикусывая. Артур пытается приподняться, но я останавливаю его, слегка нажимая рукой на грудь. Не хватало только вспышки боли, пронзающей, словно стрела. Он сдается и замирает, отдавшись забытым ощущениям.
Зацеловываю каждый сантиметр, прихватываю кожу губами, пока не дохожу до его слабого места — низа живота. Здесь я особо беспощадна и меняю тактику. То вылизываю, как кошка, то бью языком короткими ударами. Артур стонет уже вовсю, комкает пальцами простынь, а по его телу проходят волны наслаждения. Они дарят мне радость и азарт. Я буду не я, если мой муж сегодня не кончит.
Нам никто не должен помешать. Дочь спит, сын в школе. У меня масса времени, родной.
Оставив в покое верх, перехожу к низу. Чувствую, как Артур замирает в ожидании, как его пальцы опять сжимаются в кулаки. Он боится, а вот я — нет. Уверена в себе на все сто процентов, это — моя Игра и я не имею права проиграть. Слышишь, форвард?
Балуюсь с мошонкой, изредка проводя языком по члену. Муж начинает материться сквозь зубы и это заставляет меня улыбнуться. Значит, действует. Он всегда любил крепкие словечки, когда зашкаливало возбуждение. За собственными чувствами едва не пропускаю то, ради чего все это.
Открыв глаза, я вижу, как он стоит. Как солдат в строю. Мягкая красная головка призывно блестит смазкой. Завораживающее зрелище. Облизываю ее языком по кругу, заставляя Артура вздрогнуть. Стоит многих усилий успокоить его подающиеся ко мне бедра. Я все сделаю сама. Оттягиваю кожу, обнажая головку полностью, и беру в рот миллиметр за миллиметром. Наращиваю темп постепенно, чувствуя, как наружу вырывается экстаз. Я сама возбуждена до предела, до последней точки. Сегодня его день, а о себе я могу позаботиться позже. Но я забываю, что… это же Артур. Он останавливает меня, вплетя пальцы в волосы.
— Садись сверху.
Мотаю головой:
— Тебе будет больно.
— Потерплю.
Раздумываю несколько мгновений. Заманчивое предложение, но…
— В следующий раз.
Возвращаюсь обратно. Еще несколько движений и я слышу:
— Бля-я-я-дь!
Тугая струя выплескивает мне прямо в горло. Удерживаю его бьющееся в оргазме тело, и всю страсть он выкидывает в крик. Наслаждаюсь этими звуками. Я выиграла, отыгралась, обыграла лед. Своего соперника, извечного противника…
— Елки зеленые, — слышу от входа.
Ковалев. Про него-то я и забыла. Я же дала ему ключ. Оборачиваюсь назад. Представляю, какой у меня видок. Глаза горят, волосы растрепаны, губы измазаны. Вратарь отшатывается в прихожую.
Вытираю ладонью рот, натягиваю на мужа трусы, накрываю покрывалом. Улыбается и тянется ко мне губами, но я просто целую его в лоб. Отдыхай, родной.
Выхожу в прихожую, где Ковалев стоит, прислонившись к стене. Надо бы как-то начать разговор.
— Коля…