Табита, но не выдержала и захихикала.
Это казалось невозможным, но Майкл ускорился ещё. Одной рукой он вцепился в бедро Честити, натягивая её, а другой вдруг принялся шлёпать её по заднице, грязно матерясь.
— Блядь!… Шлюха!… Тупая сука!… Пизда!
Это для смазки, это для смазки — повторяла про себя Мэри.
— Ещё! Ещё! Да не по жопе, дебил! В пизду! — закричала Честити, — ещё! Ещё-ё-ё!!! — и снова уронила голову.
— А-а-а-а-а-а-а, — вдруг раздался из груды подушек какой-то животный вой. — Бля-я-я-я-я-я…
— На! Получай! Гр-р-р-р-рах! — с рычанием Майкл начал разряжаться в сестру.
Честити кончала. Её бедра сжались, всё тело напряглось. Багровое лицо застыло в беззвучном крике. Соски торчали как карандашики. Затем она задрожала и повалилась на диван, увлекая за собой застывшего брата. Майкл рухнул на неё и замер. Его сперма медленно стекала по её бедру.
— Ой, я сейчас, — засуетилась Табита. Она схватила с журнального столика салфетки и принялась вытирать мокрую промежность сестры. Хоуп помогла блондинке выбраться из-под навалившегося тела брата. Честити попыталась сесть, но не удержалась и завалилась обратно.
Мэри смотрела на всё происходящее круглыми глазами. Затем глубоко вздохнула. Во что превращается её жизнь? С другой стороны, подумала она, теперь некоторое время им будет не до этого.
*
После ужина Мэри нашла музыкальное шоу и задержалась перед экраном до часу ночи. Досмотрев, она тихонько прокралась на второй этаж, чтобы никого не разбудить, но увидела свет в щели под дверью в комнату сына. Мэри негромко постучала. Если Майкл спит, забыв выключить свет, то пусть спит дальше, Мэри не собиралась его будить.
Приоткрыв дверь, Мэри поняла, что напрасно пыталась не шуметь. Майкл лежал на кровати. А на нём восседала голая Хоуп, насаженная на его хуй. Она нависала над братом, а он держал её за миниатюрные сисечки. Более того, Хоуп не просто сидела, а медленно поднималась и опускалась на его члене. На полу рядом с кроватью устроилась голая Честити, скрестив ноги, и завороженно наблюдала.
— Господи, да угомонитесь вы наконец? — воскликнула Мэри. — Второй час ночи!
— Мама, ш-ш-ш-ш, — приложила палец к губам Честити, — Табиту разбудишь.
Хоуп и Майкл вообще никак не отреагировали на появление матери. Старшая дочь Мэри продолжала, чувственно, по-змеиному двигаться, а сын лежал на кровати с закрытыми глазами.
— Майки не мог заснуть, — стала объяснять Честити, — а моя пизда, то есть я хотела сказать, моя ваги…
— Ничего страшного, можешь говорить пизда, — отмахнулась Мэри, с нетерпением ожидая, что ей наконец объяснят, что здесь происходит.
— Ну да, — согласилась Честити с таким видом, будто записывала новые сведения во внутреннюю память, — так вот. Моя пизда немного побаливает после сегодняшнего. Поэтому Майки пришлось маяться с лузершой.
— Заткнись, сисястая, — Хоуп попыталась шлёпнуть сестру, но промахнулась. Мэри невольно отметила, что при этом Хоуп ни на секунду не прервала своё движение.
— Как тебе не стыдно? — продолжила глумиться Честити, — даже у крошки Табби сиськи больше.
Хоуп дёрнулась, но в этот момент Майкл обнял её и притянул к себе.
— Хоупи, не слушай её. Она просто завидует, — прошептал он ей на ухо. — Ты не лузерша. Ты суперская,.
— Я знаю, Майки, — нежно шепнула она в ответ и стала ласково гладить его лицо и волосы.
— Ну не знаю, бро, — Честити никак не могла успокоиться, — неужели тебе не хочется, чтобы эти пупырышки были хоть немного побольше? И этот крохотульный милипусик клиторусик. Я вообще не понимаю, как ты ухитряешься его находить.
Хоуп выпрямилась и снова начала двигаться. Вверх и вниз. Всем телом. Покручивая тазом. Покачиваясь. Светлая, как огонёк свечи.
— Он его находит замечательно, — горделиво сказала Хоуп и охнула, когда брат действительно нашел.
Трое вели себя так, как будто забыли о Мэри в комнате. Она откашлялась, и молодёжь застыла.
— Я просто хотела спросить, — сказала Мэри, — вот эта поза, она зачем? Чем плохо лечь на спину и подождать, когда брат вставит в вас и изольётся?
Сёстры обменялись непонятными для матери взглядами. Честити округлила глаза и дёрнула бровями, как бы сообщая старшей сестре — ты сверху, ты и отвечай.
Хоуп задумалась на мгновение.
— Мамочка, — начала она, — Майки был такой усталый, и нам стало его жалко. Он же наш младший братик, мы должны заботиться о нём. Он никак не мог заснуть. Поэтому мы решили, что ему лучше полежать, тогда он быстрее уснёт.
— Точняк, сис, — одобрительно хихикнула Честити, — пусть спит наш малыш.
— Поэтому я села сверху, — продолжила Хоуп, — ты же знаешь Майкла, он такой упрямый. Пока своего не добьется, не свернёт… — Хоуп прервалась и застонала, прогнувшись.
Мэри растерялась. С одной стороны, она твёрдо знала, что единственная приличная поза для женщины — на спине. Но Хоуп была так логична. И Честити…
Поэтому Мэри промолчала, а Хоуп приняла её молчание за разрешение и снова начала двигаться.
Через пару минут размеренных движений она наклонилась, посмотрела на лежащего с закрытыми глазами Майкла, и прилегла на него. Её соски потёрлись о его грудь, длинными руками Хоуп обхватила шею брата и закрыла глаза.
Постепенно они стали двигаться всё быстрее. Резче. Скульптурная спортивная попка Хоуп поднималась, практически полностью освобождая хуй Майкла, а затем стремительно падала вниз, поглощая его почти целиком. В комнате зазвучали хлюпающие звуки и шлепки, когда два тела соединялись. И тяжелое быстрое дыхание. Тонкие вскрики Хоуп. Басовитые похрипывания Майкла.
В комнате отчетливо запахло возбуждением.
В животе Мэри как будто возник узелок. Мэри решила, что видимо йогурт был не совсем свежим. Он немного тянул и покручивался, но не болел, поэтому она решила пока не уходить. Честити тоже схватилась руками за живот, как будто у неё там тоже что-то болело. Её лицо покраснело, она глубоко дышала.
— Я сейчас, Хоупи, — внезапно прохрипел Майкл.
Девушка тут же выпрямилась, завела руки назад и опёрлась на его колени. От этого член Майкла полностью скрылся в ней. Она уже не поднималась вверх-вниз, а быстро крутила тазом, высоко прогнувшись и подняв свою небольшую грудь.
Тело сына напряглось. Мэри поняла, что он начал изливаться в сестру. Хоуп вскрикнула и задрожала. Бёдрами она стиснула Майкла и замерла.
Мэри молчала. На неё нахлынули незнакомые чувства. Волнение, томление, радость. Узелок в животе продолжал пульсировать, посылая непонятные сигналы. Почему то вдруг захотелось прикоснуться к груди, коснуться пальцами сосков.
— Спасибо за ночное приключение, — Хоуп наклонилась вперёд и нежно, по-матерински поцеловала брата в лоб. Мэри едва не прослезилась от счастья.
Хоуп аккуратно привстала с брата. Из неё на его бёдра пролились несколько капель белой жидкости, но он этого не заметил. Майкл уже крепко спал.
— И всё же со мной он кончает лучше, — не удержалась от подколки раскрасневшаяся Честити. Наверное, это от жары в комнате, решила Мэри. Ей самой тоже было немного жарковато.
— Честити, перестань цепляться к сестре, — заступилась за Хоуп Мэри.
Хоуп шикнула на них обоих: — Тихо! Я убаюкивала его целую вечность.
— Хорошо, поговорим об этом утром, — прошептала Мэри. Обе дочери согласно кивнули и на цыпочках вышли из комнаты.
*
На следующее утро, пока Майкл звучно похрапывал в своей комнате, женская часть семьи собралась за завтраком. Мэри была рада видеть всех своих дочек.
Её план сработал превосходно, но события начали принимать неожиданный оборот. Да, Майкл, похоже, перестал мастурбировать. Наверное, он вообще перестал прикасаться к себе — об этом Мэри не смела и мечтать.
Но это сумасшествие с подготовкой и смазкой. И новые позы. И то, что они …