Сексуальные приключения Леши, часть 102, рассказ
Игры девчонок на свежем воздухе в ночное время
Алеша проснулся толчком, внезапно, так же как и уснул.
Было холодно. С каждым вдохом в легкие вливался ледяной воздух. Леша лежал на своем спальнике, аккуратно прикрытый спальником Кости, но этого явно было недостаточно, чтобы согреться, – оставались широкие щели, сквозь которые при малейшем движении вливался холод.
Однако все лешкино тело наполняли легкость и радость. Юноша просто физически ощущал счастье. Его кожа все еще чувствовал на себе тело Наташки, ее поцелуи и ласки. Казалось, что ее грудь все еще касалась его губ, ее животик все еще прижимался к его животу, ее бедра все еще терлись о его тело. Язык парня все еще ощущал неистовство ее язычка.
Алеша легонько шевельнулся. Ткань спальника скользнула по члену, и юноша понял, что тот напряженно стоит, будто и не довелось ему кончать совсем недавно. Юноше нестерпимо захотелось вновь прикоснуться к Наташе, обнять ее тело, всадить в нее…
Парень резко сел и огляделся. Палатка была пустой. Но не успел Алеша как следует огорчиться, как понял, что его разбудило. Это были приближающиеся легкие шаги.
«Наташа!» — мелькнуло в его голове, и он стремительно встал на колени, намереваясь выскочить из палатки ей навстречу. Холод разом окутал все его нагое тело. То ли из-за этого, то ли еще почему-то, Леша почувствовал, что он весь мелко дрожит, а член сладостно сжимается, тяжело качаясь у живота.
«Нет, — тут вдруг осенило юношу, — это всего лишь Костик»
Уже без особой радости он выглянул из палатки. Это был не Костик. Но и не Наташка.
Это была Света. Ее стройный силуэт едва различался на фоне светлеющего, но все еще темного неба. Ошибиться было невозможно – только она могла идти вот так, легко подпрыгивая на каждом шагу, взмахивая руками, будто расправляя крылья.
Как она была похожа на Наташку! В предрассветных сумерках ее фигурка казалась еще более детской, хрупкой, воздушной. Но стоило ей хоть чуть-чуть повернуться боком, как сразу становилась очевидной разница – светина грудь была на целый размер больше наташиной. Причем она не опускалась в виде вздернутой вперед капли, как у Наташки, а решительно торчала вперед, будто никакая сила тяжести не могла отклонить ее книзу. Светка была на полголовы выше Наташи. И хоть этого и не было видно в темноте, Леша очень хорошо знал, что ее рыжие волосы отливали огнем.
Леша нырнул обратно в палатку и зарылся в спальники. Сердце его стучало.
— Не прячься, не прячься, — услышал он светин приглушенный голос. – Я тебя видела.
Пола палатки откинулась в сторону, и Света легко скользнула внутрь, согнувшись в три погибели, чтобы не упираться головой в потолок палатки.
Пока ее глаза привыкали к темноте, она шарила рукой, нащупывая, на что бы можно было опуститься. С учетом весьма ограниченных размеров внутреннего пространства, она очень быстро обнаружила, что свободных спальников нет. А еще через мгновение, ее ледяные от царившего вокруг холода пальцы наткнулись на лешину лодыжку.
— Ага, кто-то живой все-таки здесь есть, — рассмеялась Светка, — а я уже думала, что все попрятались.
Ее ладонь очень медленно, нарочито осторожно, подчеркнуто сексуально (а может, это только казалось?) поползла вверх по ноге юноши, и, уже согревшейся, легла на его коленку.
— Похоже, на Алексея Владимировича, — продолжила девушка. – У Константина Николаевича все коленки теперь разодранные, так что это явно не он.
«У Костика содранные колени? Чем это они занимались?» – где-то в дальнем углу сознания Леши на мгновение появилось недоумение, но напряжение того, что происходило с парнем здесь и сейчас, быстро прогнало эту постороннюю мысль прочь.
— Сразу отвечу на все незаданные вопросы, — как ни в чем ни бывало, продолжала Светка, легко поглаживая под спальником колено мальчишки. – Ни Костя, ни Наташа здесь в ближайший час не появятся. Ночевать мне негде, поэтому я, веря в твою безграничную доброту, приперлась сюда.
Ладонь девушки сильно сжала его колено. И другим тоном, тихим, мягким, беззащитным, Света спросила:
— Не выгонишь?
Леша заворожено покачал головой. Потом, понимая, что она ничего не видит в темноте, прошептал:
— Оставайся, конечно.