Часть первая
Мужененавистница.
Люба любила ездить с подружками гулять в городской парк. Еще бы это было самое красивое место в городе, особенно если двор вокруг дома больше напоминает помойку. Одно плохо… парк находился на другом конце города, и ей приходилось возвращаться одной пешком по узкой неосвещенной дорожке.
Впрочем, Люба была девочкой смелой и считала себя достаточно взрослой для того, чтобы поздно возвращаться домой, а страшные газетные публикации про насильников и маньяков считала выдумкой на потеху и устрашение читателям.
Возвращаясь вечером после одной из таких прогулок, в самом темном месте, уже недалеко уже от мостика, ведущего через канаву к дому ее нагнал мужчина.
— Стой! — Властно приказал он и схватил Любу за руку. — Стой, кому говорю. Люба сильно испугалась, попыталась вырваться, но не тут то было. Мужчина крепко схватил ее за руку впился в девочку леденящим взглядом. Любе вдруг стало холодно и по спине поползли мурашки.
— Иди спокойно, деточка — приказал он тоном не терпящим возражений, — и дай руку. Любу парализовал страх. Крик о помощи застрял у нее в горле, ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Незнакомец расстегнул брюки. — Возьми и погладь! — приказал он. — Нежно! А теперь обхвати рукой и води вперед и назад. Поняла!
Не в силах даже кричать, и не смея опустить глаз, из которых от страха потекли слезы, Люба принялась выполнять приказ страшного мужчины. При этом они продолжали идти вперед. Уже на мосту то, на что она не смотрела, задергалось и она почувствовала в ладони что-то липкое. Спасибо! — сказал мужчина и улыбнулся, показав ряд гнилых зубов. Иди домой и не оглядывайся! — приказал он и исчез.
Она не помнила, как машинально вытерла ладонь о платье, как добралась до дома. Уже дома она обнаружила у себя в кармане 100 рублей. С ней случилась истерика. Мама отпаивала ее своими сердечными каплями. Немного придя в себя, Люба почувствовала себя страшно грязной и долго отмывалась под душем.
Через несколько дней, когда Люба совсем успокоилась, мама рассказала дочери, что у мужчин это самое нежное место. И если за него хорошенечко дернуть, то мужики от боли теряют сознание. Люба фыркнула и сказала, что никогда не пойдет замуж, а по ее мнению всем мужикам надо … отрывать! Ну зачем же так, — сказала мама, мужики и хорошие попадаются!
Люба долго не могла успокоиться после этого приключения, а в парк стала ездить другой дорогой и старалась пораньше возвращаться домой.
Прошел год. Люба, не заметно для себя похорошела. Она была натуральной блондинкой и ее пышная грива всегда была предметом зависти одноклассниц, а сейчас ее красота прибывала с каждым днем. Мальчишки заглядывались на нее, а она посылала их всех подальше. Слухи о ее неприступности распространились по всей школе. А затем и про всему микрорайону. Говорили, что новый русский на белом «Мерседесе» собирался вести ее прямо в ЗАГС, а оттуда на Канары, а она ему отказала. Никто не догадывался, что в каждом мужчине она в первую очередь видела насильника. Как-то раз, возвращаясь после дня рождения подруги, за ней увязалась компания из четырех подвыпивших подростков.
— Э… смотри какая клевая телка! — услышала она за своей спиной, — красотка, пошли с нами! Люба, не оборачиваясь, ускорила шаги. Как нарочно на ней были туфли на высоких каблуках — далеко на таких не убежишь. Компания не отставала. Уже за один квартал от дома они набросились на нее и потащили в подвал. Разумеется, на крики о помощи никто не отозвался. В подвале один, самый нетерпеливый, повалил ее на пол и расстегнул молнию на своих штанах. Схватив ее за волосы, он начал накручивать их на свою руку. Любе стало очень больно, она закричала, но тут же получила удар по лицу. Ей вдруг вспомнился мамин совет, и она прекратила сопротивление. Дождавшись, пока насильник вынет свое мужское хозяйство, она схватила его рукой и дернула изо всех сил. Подвал огласил нечеловеческий крик, пальцы державшие волосы разжались. Любе удалось спихнуть с себя скорчившегося от боли насильника, но на нее навалились еще трое. Двое придавили ее к полу и стали держать за руки. А третий, торопясь и шмыгая носом стал разрывать ее платье и трусы.
— Помогите! — Крикнула Люба и получила еще несколько ударов по лицу. Девушка перестала сопротивляться и приготовилась к самому худшему. Насильник уже собрался навалиться на нее, как вдруг заорал и схватился за уши. Над ними стоял молодой человек. Он ударил его еще раз, теперь ребром ладони по шее. Насильник упал без чувств на Любу. Ребята, державшие ее, даже не успели понять, что происходит. Ноги незнакомца обрушились на их лица. Подвал огласился стонами, криками и ругательствами. Люба, выбравшись из-под бесчувственного тела смотрела, как разыгрывается перед ней сценка из боевика, с той лишь разницей, что после удара незнакомца ребята уже не поднимались, а только корчились на полу. В считанные секунды все было кончено.
— Пойдемте, я провожу вас домой, — сказал он. Увидев, что на Любе из одежды остались только туфли, он дал ей свою куртку. Куртка была такой большой, что ей пришлось закатать рукава. Люба шла и плакала, опухшее от ударов лицо болело, болели царапины на теле, но, что самое ужасное, болела израненная душа. Незнакомец пытался взять ее под руку, но она отказалась. «Не надо плакать, — сказал он, — все кончилось. Меня Михаилом зовут. Приходите к нам в секцию изучать восточные единоборства, и никакой насильник вам страшен не будет!»
Мама, увидев дочку в таком виде да еще в сопровождении незнакомого человека, чуть не упала в обморок. Люба вернула Михаилу куртку, сразу пошла в ванну. Снова, как и год назад, она извела на себя целый кусок мыла, пытаясь смыть следы прикосновений и грязь от подвального пола. На следующий день она отрезала свою роскошную косу, чтобы ни один мужчина не мог больше накрутить ее волосы на свои грязные руки.
Несколько дней она не выходила из дому, ждала когда заживут синяки и царапины. Она говорила маме, что ненавидит всех мужиков, в том числе и своего спасителя за то, что он перед тем, как дать ей куртку внимательно ее рассмотрел. Мало того, он посмотрел на нее еще раз, когда она куртку ему отдавала. Мама отпаивала ее сердечными каплями. Через несколько дней пришел Михаил.
— Вот я вот цветы принес, сказал он, — приходите к нам заниматься! Протянув ей букет, он очень смутился и покраснел. Люба увидела, как покраснели его уши. Михаил был выше ее на полторы головы, но в этот момент он показался маленьким. Люба, сама не зная зачем, сказала, что на занятия к ним придет обязательно.
Занятия восточными единоборствами проводились вечером в спортзале школы соседнего района, а Михаил всякий раз провожал ее сначала до подъезда, потом до дверей в квартиру, а потом уже мама стала оставлять его попить чаю с фирменным порогом со взбитыми сливками. Постепенно Михаил стал для Любы Мишей. Метаморфозы его имени не прошли мимо Любиной мамы.
— Он смотрит на тебя как кот на сметану! — сказала мама сказала дочери по секрету.
— Ничего ему тут не обломится! — ответила Люба. — Ненавижу всех мужиков!
Как-то раз была Любина очередь убирать спортзал после тренировки. Миша остался ей помочь. После уборки она мылась под душем, случайно оступилась и упала, подвернув ногу. На крик Любы о помощи Михаил вбежал в душевую и поднял ее на руки. Люба прижалась к нему и впервые назвала егоМишенькой.
Девушка оказалась совсем не готова к такому повороту событий и не знала что делать… то ли кричать, то ли отдаться любимому.
Михаил стал медленно ласкать языком ее горошинку. Волна наслаждения окутала Любино сознание. Громко вскрикнув, она отстранилась от любвеобильного парня. Он снял плавки. Его орудие слегка подрагивало и рвалось в бой. Татами стал их брачным ложем, а полотенце — простыней, принявшей невинную девичью кровь.
«Ну вот и все, — думала Люба, хромая по дороге домой, — цветы кончились. Он получил от меня все, что хотел. Теперь бросит. А я — дура!»