РОМАНТИКА ПОХОТИ.
Анонимные воспоминания. Классика викторианской эпохи.
Перевод Ю.Аксютина.
Т. 1- гл.4. — супруги Бенсоны и я.
Три недели отсутствия мистера Бенсона заканчиваются, увы, слишком скоро; фактически, время летело настолько быстро, что это чуть ли не показались тремя днями, когда прибыло письмо, извещающее о его возвращении на следующей день. Моё сердце было готово взорваться, но мне удаётся ни единым звуком или жестом не выдать свои чувства, когда миссис Бенсон сообщила эту новости за завтраком, правда, от её внимания не скрылось, что я побледнел, но больше никто ничего не заметил. Мы ухитряемся встретиться накоротке в середине дня, и она нежно, со слезами на глазах обнимает меня. Выглядит она настолько любящей, что мои страсти возбуждаются, также кстати как и её. Так что, пренебрегая осторожностью, сильно рискуя, мы тут же принимаемся заниматься восхитительнейшей и непристойнейшей еблей; а ночью эта очаровательная женщина позволяет мне полную свободу делать всё, что мне придёт в голову. Как часто мы упиваемся морем похоти, не могу сказать, хотя моя возлюбленная наставница заявила, что я истекал аж десять раз. Уверен, что у неё это получалось чаще, ибо она не закрывала глаз, не прекращала своих любвеобильных объятий, проявляя всю свою чудесную силу обольщения, которая ей было столь свойственна. Более опьяняющую ночь наслаждения смертному мужчине трудно себе представить. Слёзы бегут по нашим щекам, когда мы расстаёмся, услышав начавшиеся в доме движения.
Оторваться от неё мне было действительно трудно, и я, возможно, не смог бы сделать этого, если бы она сама не поднялась, и, нежно обняв меня, не сказала:
— Мужайтесь и надейтесь, ибо так или иначе, мы должны ухитриться время от времени встречаться. Особенно предостерегаю вас: будьте очень и очень осторожны, когда приедет мой муж. И было бы лучше, если бы вы вообще избегали видеть меня, пока не состоится первое свидание, так как я опасаюсь, не окажется ли для вас чрезмерным зрелище того, как он обнимает меня.
— Я сделаю так, как вы желаете.
Никто не замечает меня в замешательстве по его прибытии.
Мама настаивает на моём возвращении с кроватью к ней в комнату, поскольку уверена, что мистеру Бенсону потребуется раздевалка.
— Да и вообще…
Миссис Бенсон, из вежливости возражает:
— Мальчик настолько тих, что я ни разу не ощущала, что он находится там… Так что…
И мама уступает ей. И, уверен, миссис Бенсон осталась этим довольна. Но сомневаюсь, понравилось ли бы это мистеру Бенсону, знай он о нашей взаимной близости. Однако, так как он принимал меня за всё ещё ребёнка, я мог быть полностью уверен, что у него и не могло возникнуть ни малейшего подозрения, что я во время его отсутствия непрерывно занимал его место.
Мистер и миссис Бенсон вскоре после его прибытия удаляются, чтобы несомненно погрузиться во все радости похоти после его длительного отсутствия, ведь он же наверняка воображал, что она была лишена их. Мысль о том, что там должно случиться, не очень-то раздражает меня, ибо чего же ещё следовало ожидать. И тем не менее в моём воображении всплывает вся агония их взаимного восхищения, и это я чрезвычайно возбуждаюсь. Внезапно меня осеняет идея, что можно было бы, предварительно скрывшись в чулане, созерцать все их восхитительные схватки, а когда муж оставит свою жену, чтобы заняться другими делами, то, почему мне, закрыв комнату на ключ, затем в свою очередь не полететь в объятия моей очаровательной наставницы и не упиться всеми радостями, которые может дать её уже порядком увлажненный и сочный влог.
И я решаюсь предложить это миссис Бенсон, как только смогу увидеть её вдали от любопытных глаз.
В классной комнате в этот день я оказываюсь немного невнимательным, но обращение ко мне мисс Ивлин возвращает меня к своим чувствам.
— О чём вы думает? — спрашивает она.
Я наклоняю голову и краснею. Но, уже умея скрывать собственные мысли, выговариваю, нарочито заикаясь:
— В-вче-чера в-вы б-были т-так по-по-покоряюще не-нежны, что я в-всё в-время ч-чувствую с-себя на-настолько с-странно.
Действительно, накануне она крепко обняла меня, тесно прижала к себе и поцеловала более любовно, чем обычно, что тут же воспламенило мои желания и дало мне большую надежду на что-то такое, что позволило бы привести наши с нею отношения к действительно удовлетворительному завершению. Она слегка шлёпает меня по щеке и, снова поцеловав, говорит:
— Какой же вы озорной мальчик! Разве можно задаваться подобными мыслями? Вам не следует потакать им. Иначе я больше не буду любить вас.
Но глаза у неё искрятся, а щёки зарумянились, что показывает мне: она вовсе не рассержена.
Наше занятие прекращается как обычно в четыре часа, я отправляюсь в гостиную посмотреть, можно ли, будто случайно, тайком обмолвиться с миссис Бенсон, но нахожу, что она и её муж снова удалились.
Я знаю то, что это означает, и, слишком уж воспламенившись, лечу в сад, куда отправились поиграть мои сестры. Намекаю Мэри на кое-что, она с готовностью кивает и предлагает сыграть в прятки. Чтобы не дать Илайзе возможности помешать нам, я поднимаю камушек и предлагаю ей первой угадать, в какой он у меня руке: