Зал неистовствовал так, что, казалось, обвалится потолок.
— Итак, мы видим это нежное, юное, чувственное, беспомощное тело Для чего оно, дамы и господа? Для чего такое тело, как не для ЛЮБВИ?..
К Лизе подошли трое в масках. Они были одеты в трико особого фасона: из декольте между ног торчали, как пушки, розовые члены с яйцами.
— Смотрите, дамы и господа! — кричал один из них в микрофон. Это был ведущий. Непонятно, где и как он успел переодеться. — Смотрите! — орал он, тыкаясь членом в Лизу. — Я вхожу в это нежное тело! Оно абсолютно беспомощно! Оно лишено своей воли! И эта сладкая, манящая раковинка зияет прямо передо мной! Ооо, какая мягкая! Влажная и мягкая, как манго! — стонал он, насаживая Лизины бедра на свой член, горячий, как раскаленное железо. — Какая восхитительная плоть! Я пронзаю ее насквозь, я проникаю в ее тайные недра Еще, и еще, и еще
На глазах у всего зала он беспрепятственно ебал Лизу, обезумевшую от стыда, а его помощники припали к ее грудям и лизали ей соски, набухшие, как миндаль.
Тысячи взглядов жгли ей тело, и оно плавилось от наготы — голое, распяленное тело, которое уже было не телом, а плотью для чужих членов и языков.
Ведущий обкончал ее, не переставая описывать свои ощущения, его сменил другой член, потом третий Члены скользили в Лизе, как поршни, соски полыхали от лижущих языков, и все нервы опаленного тела искрили, как провода. Невыносимая похоть жгла ее сразу со всех сторон, и Лиза чувствовала, что вот-вот, вот-вот члены, языки и взгляды вскипят в ней, и что-то лопнет, сгорит, взорвется, и будет замыкание и гибель, и тогда
***
— следующая остановка — мясокомбинат!
Лиза пялилась в трясущийся полумрак — долго, до боли в глазах, пока не поняла, что она снова в своей камере.
Перед ней расплывался знакомый черно-красный силуэт.
— Ничего. Бывает. Зато у тебя еще целых два гейма, — говорил ей Джокер.
— А а
— Забудь ту игру. Тебя ждет новая. Выбирай карту.
Джокер наклонил трехрогую голову.
Лиза крикнула ему:
— Не хочу! Не хочу этих твоих игр!
— Не хочешь — не надо, — ухмыльнулся Джокер. — Но карта все равно твоя. Бери! Зачем мне то, что принадлежит тебе?
Лиза нерешительно сняла карту со среднего рога.
— Семерка. Великолепно
Вдруг Лиза вскочила.
— Выпусти! Не хочу! Выпусти!..
— Как скажете, Пиковая Дама, — ухмыльнулся Джокер.
Двери со вздохом раскрылись, и Лиза выскочила наружу, в мокрый мрак без верха и низа.
Двери с Джокером тут же канули в никуда. Она была одна.