— А при чём здесь сентябрь? — спросила она непонимающе.
— Девятый, — просто сказал я.
Она задумалась и, спохватившись, гладя меня по голове, шепнула:
— Ты у меня дурачок?
И в этот момент я надавил пальцем, пробираясь между её набухших «огненно-горячих» половых губ. Она охнула, а я, ведя рукой, вверх нащупал головку клитора и придавил
— Ах — пронеслось по комнате, и она дернулась вверх.
Не останавливаясь, я продолжал ласкать набухший бугорок, а мой Рыжик от возбуждения елозила по простыне. Я потянулся, припадая к её приоткрытым губам
Потом сбросив халат, и стянув трусы, пристроился у неё между острых почти детских коленок и одним плавным движением стащил и отбросил в сторону пижамные штанишки. И опять сцена из «Ревизора»! Она замерла, стесняясь моего взгляда, а я не мог пошевелиться, созерцая открывшийся мне вид.
— Можно? — я прикоснулся пальцами к торчащим вверх маленьким валикам.
Она дернулась от прикосновения, и молча согнула ноги, в коленях разведя их в стороны. Одновременно одна рука прикрыла лицо, а вторая промежность. Она стеснялась! Для меня это было так необычно, что я улыбнулся. Заметив улыбку, она прошептала:
— Что? Что там не так?
— Всё нормально, — прошептал я, — просто ты закрываешься
— Я Мне стыдно, — выдавила она.
— Ты меня стесняешься? — удивился я.
— Ну-у маленько
Я прикоснулся к её руке и, взявшись за кисть, медленно без нажима стал её поднимать. Как только рука полностью оторвалась от промежности, она дернулась и вот уже обе руки закрывают лицо от медового ротика до глаз. Хотя я вижу, как она подсматривает в щёлочку, что я собираюсь делать. Картинно наклоняюсь вперед, как будто что-то рассматриваю и в тот момент, когда она начинает двигаться под моим взглядом «бью» сложенным в трубочку напряженным языком по скрытому капюшоном клитору. Мой язык свободно раздвигает мягкую преграду, упирается в «звоночек ощущений» и начинает мелко вибрировать
Дальше всё происходит почти одновременно: громкий вскрик изумления смешанного с восторгом; она пытается вжаться в кровать, чтобы уйти от моей «атаки»; ноги выпрямляются и пытаются прижаться друг к другу Руки от лица «бросаются» вниз в попытке оторвать меня от лона В результате она приподнимается, вверх оторвав ягодицы от простыни, и висит на двух точках, голове и моих плечах извиваясь от возбуждения
— Не надо! — громко шепчет она, прижимая руками мою голову. Всё сильнее и сильнее к заветному месту, — так нельзя ну же
Я молчу, делая своё «черное дело». Мой язычок мелко вибрирует, вгоняя её в ступор от возбуждения. Уже через пару минут она просто кричит от наслаждения и желания, выгибаясь вверх. Когда её крик, захлёбываясь, переходит в клекот раненой птицы, я останавливаюсь. Висящее на мне тело продолжает подергиваться, а потом без сил сползает вниз на постель.
Я смотрю на Рыжую. Лицо искажено гримасой сладострастия, рот приоткрыт. Она пытается вздохнуть воздуха выжатый криком до последней капли. Когда она смогла дышать, то выдавила из себя:
— Что Зачем ты это сделал?
— Тебе не понравилось? — удивляюсь я.
— Нет Но так нельзя Там Мокро и — не смогла дальше продолжить.
— А мне нравится! — заявляю я и, наклонившись опять, припадаю к лону.
Тихий на выдохе стон заполняет спальню. Она просто лежит и дрожит под моими ласками. А я ласкаю и вылизываю каждую клеточку ей прелестей, удерживая ноги разведенными в стороны. Опять крик и вдруг она смолкает Её тело, выгибаясь дугой, чуть приподнимается. Мышцы живота выкручивают спазмы, а руки вцепляются в мои волосы, чуть не вырывая их с корнем. Я буквально кожей лица чувствую, как сокращается её вагина и мне в лицо выплескиваются «соки», выдавленные наружу. Оленька бьётся в оргазме, пытаясь что-то кричать или стонать, но нет ни воздуха, ни сил чтобы это озвучить.