— Еще буянить будешь, пьянь эдакая, туда тебя расперетак! Будет остановка – и выйдешь, когда положено, мать твою в рот!..
Вылетев пулей на следующей остановке, Витька пронесся полкилометра под ливнем, как метеор.
Остановка была пуста, как он и знал это, — и Витька изможденно присел на скамейку, пытаясь высмотреть или хотя бы прочувствовать след от фигуры, сидевшей тут пять минут назад.
Сквозь муть автобусного стекла, сквозь муть в голове, пьяной от вина, от бега и от стыда, он ясно разглядел ее — и готов был поклясться, что это Лина.
Он ясно видел обрубок руки, который не спутал бы ни с чем, перламутровые локоны, отросшие до пояса, и голубые печальные глаза.
Просидев еще два часа на остановке в ожидании знака от нее, Витька наконец втиснулся в поздний автобус…
Он не помнил, как добрался домой. Едва включив свет в своей комнате, он рухнул на колени – и изошел в покаянно-пьяной молитве Лине. Он молился впервые в жизни, умоляя Лину простить его. Затем, почувствовав вдруг смертное опустошение, собрал последние силы, чтобы подняться, выключить свет – и упасть в кровать, как был, не раздеваясь – в свитере и брюках.
***
Ему снился все тот же сон. Две фигуры, большая и маленькая, светлые, родные, — и третья, темная, опутывающая мозг липким туманом… Лина – большая светлая фигура – что-то говорила ему, и он почти понимал, что она говорит, и понимал, что сегодня особенный день, сегодня он должен понять ВСЕ – но туман застилал душу, и слова путались и блуждали, как болотные огоньки…
Вдруг Витька подскочил на кровати, вытаращив глаза.
За ударом, разбудившим его, рванул второй, третий, и в их раскатах Витька слышал обрывки слов – ускользающих, утекающих, как ливень за окном… Напрягаясь из последних сил, он пытался удержать их, пытался закрепить в памяти срез своего сна, освещенный внезапным пробуждением. Грянул новый удар… и вдруг Витька вскрикнул.
Темное облако в окне осветилось молнией – и Витька узнал в нем знакомые черты. Холодея, он напрягся из последних сил – и услыхал в раскате грома отголоски слов:
— Я НЕ ЖАЛЕЮ… НЕ ЖАЛЕЮ… НИ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕЮ…
— ЛУЧШЕ ТАМ, ЧЕМ С ТОБОЙ…
«Чем с тобой, чем с тобой, чем с тобой…» — повторяло эхо; а Витька сидел в оцепенении.
Мелькнула еще одна молния – и осветила его память отчетливо, как прожектор. Свет полыхал долю секунды – но Витька успел ясно разглядеть светлый силуэт (он знал, что это Лина), рядом маленькое светящееся создание — и огромную темную фигуру, слившуюся с чертами темного облака. Фигура смотрела на Витьку и говорила:
— Я не жалею, ни о чем не жалею. Лучше ТАМ, чем с тобой…
Видение погасло, память снова окуталась туманом – но Витька уже ЗНАЛ.
«Как я мог быть таким слепым? Как?» — вопрошал он себя. – «Как можно было быть таким идиотом?»
Он посмотрел на часы. Было полшестого утра.
Быстро одевшись, Витька собрал вещи и вышел на улицу. Скоро должен был подъехать первый утренний автобус…
На душе у него было ясно, как никогда. Теперь он знал, кто его враг, и ехал к нему в берлогу.
Пока не драться – изучать.
Как с ним драться, он пока не знал, — но был почти уверен, что победив его, сможет вернуть Лину.
Продолжение следует.