назад. А потом она пропала. Вот, значит, куда…
Но думать не было времени, Ая неожиданно толкнул его, так что Крин повалился на спину. Он попытался вскочить, но Ая рассмеялся своим приятным мелодичным смехом:
— Я не причиню зла. Мы просто немного поиграем.
Крин не понимал:
— Это как дети?
— Нет, дурачок, как взрослые! Есть такая древняя игра, для неё нужны двое. Один мужчина, вторая женщина…
Крин был окончательно сбит с толку. О чем он вообще толкует? Глядя в обеспокоенно-настороженное лицо Крина, Ая не переставал смеяться.
— Ладно, начнем с самого начала. Ты наверно думаешь, что я демон?
Крин кивнул. Ая лег рядом, наклонился к мальчику, щекоча его теплым дыханием и зашептал, слегка поглаживая по руке. От него веяло чем-то теплым, родным и забытым.
— Я такой же человек, как и ты. Просто людей бывает два вида: одни такие, как ты. А другие, такие как я. И нам нужно жить раздельно. Таков древний закон. Но когда две луны сходятся на небе, так же сходимся и мы…
Рука Аи потянулась к отростку Крина и тот стал снова набухать.
— Тебе приятно? — спросил Ая.
— Ты странный — ответил Крин, — но это приятно.
— Не странный, а странная. Я — женщина. Ты мужчина. И я самая обычная. Но очень люблю новичков.
Где-то недалеко раздался протяжный стон. Крин хотел вскочить, но Ая ласково удержала его.
— Не беспокойся, им хорошо. Обоим. Поверь мне.
Её рука скользила вверх-вниз по его отростку, нежно двигая покрывающую его кожу. Это было так приятно, Крин задохнулся от неожиданного удовольствия.
— Мы называем его член, — тихо сказала Ая.
В её голосе появились какие-то особые нотки, от которых Крина бросало в сладкую дрожь.
— Это очень волшебная штука. Она умеет делать приятно и тебе и мне…
Ая тяжело дышала, почти так же как недавно старый Хугг. Груди её тяжело вздымались. Крин, движимый каким-то неведомым ему чувством, приподнялся и коснулся губами большого розового соска. Ая нежно прошелестела:
— Ещё… не останавливайся… Пососи их…
Крин, забыв обо всем на свете, прильнул в мягкой, приятно пахнущей груди. Ая застонала ему в ухо.
— Тебе больно?
— Нет… нет… не останавливайся…
Крин сосал губами грудь, словно новорожденный олененок. Соски Аи затвердели, она лежала на спине, от удовольствия то сгибая в коленях, то вытягивая голые ноги. Член Крина стал подобен каменной дубине, он пульсировал, словно готовясь к тяжелому бою. Ая неожиданно отстранила его от себя.
— Давай, я готова…
Она раскинула перед ним ноги, и среди мохнатых зарослей Крин увидел то, что у женщин было вместо члена. Это было похоже на розовую щелочку.
— Засунь в меня свою дубину…
Крин опустился на колени и прижался членом к пещерке Аи. Она была горячая и влажная. Такая приятная, словно губы Аи.
— Не торопись… не торопись… — жарко шептала ему женщина, — вот так, медленно… Ах!
Она вскрикнула, когда член Крина наконец проник внутрь. Там было хорошо. Ая задрожала всем телом, обхватила его бедра ногами, вжала в себя.
— Мы с тобой… одно целое… две луны на небе… мужчина… ах… и женщина… на земле!
Крин двигался. Стоны Аи, её жаркий и шепот, её нежная кожа без волос, её тело распаляли его, заставляли двигаться всё быстрее. Каждое его движение приносило ему все большее удовольствие. И Ае тоже. Когда он достигал глубины, её лицо искажалось, она скалила зубы, словно волчица, царапала его спину, словно пума. Это удовольствие нельзя было ни с чем сравнить. Оно было лучше, чем съесть пьяную ягоду с болот, лучше чем дикий мёд, лучше чем первым догнать зайца, лучше, чем пить теплую кровь из горла ещё живого оленя… В его голове застучали каменные топоры, Крин почувствовал как его окутывает багровая пелена. Его член содрогался, сотрясая все тело. И он извергал в Аю горячую густую жидкость. Ая тоже что-то кричала, извивалась под ним, загребала ногами лежащую под ними шкуру. Крин тоже закричал и погрузился в темноту.
Крин открыл глаза. Он лежал все на той же шкуре, только на спине. Ая сидела верхом на его бедрах, она что-то бормотала, а в её руках был нож! Крин дернулся, но он бы настолько слаб, что едва пошевелил рукой. Ая мелодично рассмеялась и резким движением надрезала ему щеку. Крин почувствовал, как течет по щеке горячая жидкость. В этот раз его кровь. Ая спрятала нож и склонилась к его лицу, нежно лизнула рану, которая только что нанесла.
— Не бойся… это просто знак… знак того, что ты… не мальчик… а мужчина…
До Крина дошло. Насечка. Она поставила ему вторую насечку. Значит, вторую дают не за стрельбу из лука… Ая слизала кровь, потом достала лечи-травы, пожевала и выплюнула на рану. Странные эти женщины. Используют траву для каких-то царапин. Она была по виду очень довольна. Движения её обрели большую плавность, даже голос как будто стал чуть ниже, как у сытой рыси. Она нежно провела пальцем по его груди.
— Я очень рада, что оказалась у тебя первой… Ты молодой, сильный… От тебя будут хорошие дети. Выпей, это восстановит силы. Они тебе ещё понадобятся.
С этими словами Ая влила ему в рот какой-то травяной настой. Такими часто любил их потчевать Фро.
— Ая, ты ещё с ним не наигралась? Я тоже хочу! — послышался совсем рядом ещё один женский голос. Ая засмеялась в ответ, поцеловала в Крина в щеку.
— Все, он твой, Ума!
Ума была выше и стройнее Аи, груди у неё были совсем маленькие, чуть больше мужских. Волосы бурого цвета и заплетены в косы, как у Бродха. Только у Бродха одна коса сзади, а у Умы их было две, и они опускались вниз к её небольшим грудям с торчащими сосками. И она была не такая округлая, как Ая. Но вид её был приятен Крину. Сильные мускулистые ноги, подтянутое тело, глаза удивительно-зеленоватого цвета. Крину она нравилась не меньше Аи. Ума села перед ним на колени и криво улыбнулась.
— Давай посмотрим, оставила мне Ая что-нибудь? — спросила она, погладив член Крина. Он снова начал твердеть.
— Очень хорошо — Ума облизнулась, словно хищник при виде добычи, — расти, наливайся силой… Какой он у тебя красивый.
Ума наклонилась к розовой головке, щекоча её дыханием.
— Расти… твердей!
И она неожиданно лизнула кончик члена. От этого он вздыбился и стал ещё больше.
— Какой хороший… — прошептала Ума. Она провела рукой, водя кожицу вверх-вниз, делая крину приятно. Не так нежно как Ая, но тоже очень приятно. Даже приятней. Особенно когда большой палец ей руки делал вращательные движения там где кожица соединялась с членом. Как же хорошо. Крин почувствовал, что его дубина слегка запульсировала. Ещё немного, и он снова начнет лить ту густую жидкость. Но Ума почувствовала это, хрипло зарычала, оскалив зубы и оседлала Крина, словно горного осла или степного мустанга. Член Крина снова нырнул в теплую влажную глубину. Ума зарычала, задвигала бедрами, вгоняя в себя упругую палку. Она подпрыгивала на ней, сжимала своим лоном. Крину сейчас нравилось даже больше, чем с Аей. Неистовство Умы передавалось и ему. Он крепко схватил её за ягодицы, двигал снизу тазом, рычал вместе с ней. Перед его глазами мелькали её груди с торчащими сосками, косы, разлетающиеся в стороны от каждого движения, искаженное от страсти лицо, звездное ночное небо и две луны, что на небе соединялись друг с другом. Почти так же как Ума с Крином внизу, на земле. Крин почувствовал, что он одно целое. Не только с Умой, но с небом, двумя лунами, всем миром. И в этот момент Ума, запрокинув голову к небу, стала дергаться, волна удовольствия, не такая сильная, как в первый раз, накрыла и Крина. И весь мир сейчас пульсировал вместе с ним. Крин уже излился и успокоился, а Ума ещё продолжала тихо и расслабленно двигаться на его члене. А потом устало опустилась ему на грудь, поцеловала в губы.
Позже все собрались в центре женского поселения у костра. Мужчины и женщины сидели вперемежку. Крин …