Я, даже и не думая, кинул первую попавшуюся карту.
— Ты сдурел? — ехидно поинтересовался Питон. — Хотя, возражать-то не буду…
Парень тут же кинул свою. И я только сейчас понял что попросту слил этот раунд. И, что самое обидное — даже и не заметил…
Мы всей Элькой сидели вокруг нашего стола. В жилом модуле вот уже второй день царила гнетущая атмосфера. Никто не шутил, почти не разговаривал, но все равно старался никуда не отлучаться. Ни тебе тренировок, ни боевых вылетов — мы просто замерли.
Смерть Ёрловой ударила по всем нам. И даже не столько морально — с этим-то мы все более-менее оправились уже к моменту возвращения на базу — сколько ужасом от неизвестности.
Что теперь с нами будет? Если верить Ромке и Тине — то командирам, потерявшим все свое звено иногда все же позволяли пересобрать его заново. А вот наоборот — остаток расформировывали, заполняя бреши в других группах. Практически гарантировано.
И мы даже и не знали, а что нам сейчас друг другу говорить. Прощаться? Изливать душу? Закатить пьянку? Отрываться будто настал наш последний день?
Мы замерли. Вслушиваясь в каждый шорох в ожидании когда же двери откроются и кто-нибудь не ввалится внутрь, оглашая наш приговор суровым тоном.
И как по мне — так лучше б это произошло побыстрее! Достало уже торчать в этом состоянии!
— Все, я так больше не могу! — будто прочитав мои мысли вскочила со своего места Вероника. — Вы как хотите — а я… пойду… куда-нибудь! — запинаясь тут и там произнесла она.
Я поймал взгляд Мордашки, полный первобытного отчаянья. Угадывая царящее в душе смятение. Страх от мысли, что вернувшись — она нас уже не застанет.
— Мы сообщим, если вдруг что-то изменится, — ощущая дикий сушняк в горле кое-как выдавил я. — Иди, Ника, развейся.
Ренко поколебалась несколько секунд. Пытаясь окончательно увериться, что я не шучу. Но — я бы сейчас не сумел этого сделать, даже если б захотел. Юмор просто застревал в горле с самого возвращения. Упрямо не желая прорываться на поверхность. И Мордашка, не увидев даже мелкого отголоска подлянки на лице — спешно выскочила из модуля.
— А ты? С ней не пойдешь? — поинтересовалась Марго у Питона.
Пацан оглянулся через плечо, убеждаясь что его партнерша действительно убежала. И только потом повернулся к столу, грустно усмехаясь.
— Не. Прямо сейчас — я только хуже ей сделаю. Нике лучше побыть немного в одиночестве, — блекло произнес Питон. — И подальше от меня, — нехотя добавил он спустя пару секунд.
Оставляя меня лишь пытаться не пропустить удивление на лицо. Впервые на моей памяти Виталик признал, что думает хоть о ком-то кроме себя самого. И — ужасно не хотелось портить момент. Еще вчера я бы не удержался стебануть нашего себялюбца по такому поводу, а сейчас — это казалось каким-то жутким кощунством.
Да и, судя по всеобщему молчанию, не мне одному. Никто и слова не сказал — даже и не моргнули. Просто массово сделали вид, что пропустили мимо ушей. А может — и вправду не заметили? Да черт бы знал!
— Ну раз так, то мы тоже ненадолго выйдем проветриться, — поднялся со своего места Макс, утягивая за собой Ксению.
Я бросил на культуриста взгляд и прочитал отчетливое «прости» в глазах. Мужику было жутко неудобно оставлять нас, но в то же время — атмосфера изрядно угнетала. И, похоже, резьбу даже его крепких нервов наконец-то сорвало.
— Мы тогда тоже в бассейн сгоняем, — наспех пошептавшись между собой, заявили Галланы, удаляясь вслед за остальными.
— А я на стрельбище, — встала со своего места Маргарита. — Уж прости, милый, но мне конкретно надо выпустить пар!
— Да, дуй, — кивнул я, кое-как вымучивая из себя улыбку.
Питон подождал с пару минут, пока все окончательно отчалят. Если б кто-то захотел за чем-то вернуться — то уже бы сделал это. И только потом повернулся ко мне.
— А ты? С ней не пойдешь? — обыденно поинтересовался он.
— Кто-то должен быть здесь, когда… — ответил я.
— Угу. Я, — недовольно скривился Виталий. — Давай, свали уже, Белый.
— Нет, — решительно тряхнул головой я. — Сам вали, если уж на то пошло! Я зам, все же. И старше тебя по званию.
— Пф, — криво усмехнулся Питон. — Нашел время рангом тыкать, Белый. Вали я сказал. Я-то привычный, в отличии от вас.
— В смысле? — нахмурился я.
— Я ж военный с пеленок, — еле заметно усмехнулся Виталик. — Родители вечно то в горячей точке, то где-то рядом. Так что сидеть на иголках и вздрагивать от каждого звонка — это для меня привычное дело.
«Привычное дело»… Я по-новому взглянул на парня. Да, он был нашей занозой в заднице с первого дня. Но — сейчас Питон действительно держался получше нас всех. Спокойно. Хотя я б сказал — уж слишком спокойно. Будто просто сгреб все свои чувства в кулак и засунул его где солнце не светит. Даже над остальными подтрунивать перестал — будто понимал, что прямо сейчас его подколки всем до фени. Лишь в штыки воспримут.
Я на миг задумался. А каково это — постоянно ждать звонка? Вечер за вечером, день за днем? И каждый раз вздрагивать, стоило лишь телефону пиликнуть? И непонятно — от радости? Что отца или мать наконец-то выпустили из бесконтактной зоны и они спешно звонили родным, чтобы сказать: «Со мной все в порядке, сынок!» Или от страха? Что на другом конце совершенно незнакомый голос вдруг скажет: «Мне очень жаль…»
Я бы, наверное, съехал с катушек.
Может Питон потому и был таким засранцем местами? Потому что жизнь уж слишком рано вынудила отрастить чешую потолще? Спасался за юмором, да сам не заметил, как стал мелким хулиганом? Как шуточки становились все злее, а натура потихоньку скатывалась в закоренелый эгоизм, пытаясь таким образом скомпенсировать домашнюю атмосферу?
Черт бы знал. Профессиональный психолог, поди, уже вовсю составлял бы для себя характеристику, а я так — всего лишь положил очередной факт в копилку. Неожиданно обнаружив что наш мудак, оказывается, местами не так уж плох.
— Нет, я останусь, — поняв что пауза затянулась, твердо заявил я.
Даже и не знаю, чего было в этом больше. Бахвальства, гордости или нежелания уступать Питону? Всего понемногу, наверное. Я просто чувствовал что именно так должен был бы поступить толковый командир.
— Ну, вдвоем в картишки не поиграешь, — протянул Виталик, глазея по сторонам в попытке найти чем заняться. — О, придумал. Раз уж ты настаиваешь торчать тут, то скажи мне — что за херня творилась между тобой и Ёрловой в последний месяц?
— Да все как всегда, — пожал плечами я. Привычно отбрасывая чужое любопытство в сторону.
— Ну нет. Все, Белый, Дианки тут больше нет — так что колись, — с серьезной рожей настоял на своем Питон. Кажись, специально — мне назло.
Но — поспорить было сложно. Ёрловой действительно больше не было. А звено в любой момент могли расформировать. Когда кто-нибудь из больших шишек наконец-то найдет время поставить свою подпись где надо. Так чего скрывать-то теперь?
— А с чего ты взял-то, что что-то вообще случилось? — все же предпринял попытку вывернуться я.
— Пф, — на лице парня на полсекунды мелькнула усмешка. — Ты себя-то слышал, Белый? В учебке ты ее постоянно выгораживал. А стоило нам выпуститься — и все. Ты будто воды в рот набрал! Только метаешь ей вслед такие взгляды, будто хочешь нашей домине башку оторвать! Так что давай, колись.
Я глубоко вздохнул. В глазах у Виталика явственно горел огонек интереса. Но, вместе с тем, было в них еще что-то. Будто он специально пытался чуточку меня разозлить в попытке вырвать из охватившего пессимизма?
«Да какого черта теперь-то скрывать?» — в очередной раз пришел к этому выводу я.
— Скажем так — у нас, наверное, у всех есть что-то, что мы бы предпочли оставить на Земле, — бесцветным тоном произнес я.
— И? — приподнял бровь Питон.
— Некоторые из этих историй иногда попадают в личные дела, — в крайне общих чертах попытался объяснить …