— И много ты видела холостяцких домов?.. Итак, Сью… – Грегори зажег свечи в подсвечниках и выключил свет. Сразу стало темно, жутковато и волшебно. В воздухе обозначился тонкий, пронзительно-пьянящий аромат: свечи были ароматическими. – Итак, Сью, давай присядем вот в эти кресла. Скоро свечи разгорятся в полную силу, и наступит время нашего танца. Но перед этим я хотел бы сыграть с тобой в одну игру.
— В игру?! В какую?
— О, это очень простая игра – в ассоциации. Блиц-партия. Я говорю слово, ты говоришь свое. В течение двух секунд. У меня в мобилке как раз подходящий секундомер – громкотикающий… Медлишь больше двух секунд – значит, проиграла.
— Но зачем это?
— Таким образом мы решим наш главный вопрос: как нам танцевать. Если ты проиграешь больше трех раз – мы танцуем без одежды. Совсем.
— Но…
— Чтобы все было по-честному – выбирай количество слов. Двадцать тебя устроит?
— Эээ… много. Давай десять.
— Пятнадцать…
— Двенадцать!
— Идет. По рукам! Ну что, готова? Внимание… включаю!
Свечи заливали полумрак зыбким мерцанием, дрожащим на стенах и на груди Сью. Ее кудряшки отблескивали тусклыми золотинками, как рождественский дождь из фольги.
— Итак… Свечи?
— Романтика!
— Ночь?
— Звезды!
— Мужчина?
— Эээ…
— Первый проигрыш! Обман?
— Правда.
— Двое?
— Ужин.
— Ужин?
— Вино!
— Вино?
— Эээ…
— Второй проигрыш! Женщина?
— Свобода.
— Деньги?
— Возможности.
— Ограбление?
— Эээ… Полиция!
— Отрава?
— Бокал.
— Мужчина?
— Эээ…
— Третий проигрыш! И двенадцатое слово. Ты проиграла, Кудряшка Сью. Одно слово – и мы никогда не станцевали бы этот танец так, как его нужно танцевать. Но ты проиграла… – Грегори встал и не спеша подошел к ней.
Сью тоже встала:
— И что же теперь…
— Танец начался! – откуда-то заиграла музыка, тихая и пронзительная, как аромат свечей. – Танец начался, а мы все еще не в форме. Приготовьтесь к танцу, мисс Кудряшка!
Грегори подошел к ней и медленно расстегнул ей пуговицу на блузке. – Спешить не будем. Теперь вы помогите мне…
Сью молча смотрела на него; затем протянула руку и расстегнула ему пуговицу на рубашке. Руки Грегори мягко взяли ее за бедра – и повели в ритме едва слышной музыки…
— Это особенный танец, – шептал он, плавно покачиваясь с ней. – Бесконечный, как эта ночь. Нам некуда спешить…
Вскоре все пуговицы были расстегнуты, и на пол упала блузка Сью, обнажив округлые плечики и ложбинку груди, а за ней и рубашка Грегори.
— Пришла пора раскрыть все тайны, – шептал он, плавно поднимаясь от бедер Сью к ее спине. Не прерывая танца, он щелкнул замком бюстгальтера и медленно потянул к себе черные бретельки… – Теперь ты.
Сью потянула наверх его майку, и она упала на пол.
— Я, кажется, сошла с ума, – хрипло сказала она. – Никогда раньше я бы не…
— Мы оба сошли с ума. Пусть тебя это утешает, – отвечал Грегори, стягивая черное кружево с округлых полушарий. Вырвавшись из плена, груди Сью раздались в стороны, затрепетав упругими большими лунами. Их соски выпирали врозь, как рожки чертенка. Сью посмотрела на них, словно не могла поверить, что они голые; потом – на Грегори…
— А теперь – новый этап танца. Готова? Вдохни глубоко… выдохни… Есть? – и Грегори вдруг обнял Сью, влепив ее в себя, в свою голую кожу – грудь к груди, живот к животу, плечи к плечам, плотно-плотно, клеточка к клеточке, – и стал мягко вминать ее себе в тело, не прекращая танца.
Сью охнула, обожглась телесным теплом, утонула в нем, растеклась, задохнулась – и вжалась носом в шею Грегори, свесив кудряшки ему на спину.