— Не надо!
— Может, пытаясь обнажить их, я причинил вам боль?
— Причинил…
— Так я осторожней буду…
— Прошу тебя… Мне стыдно…
— Стыдно иметь такие роскошные формы?
— Стыдно показывать…
— Но я же их видел, правда ночью…
— Вот именно, ночью!
— Но я же их ещё и трогал, гладил, целовал!..
— Но ночью, а не при белом свете…
— Какая разница?
— А если кто увидит?
— Кто ж может увидеть нас здесь?
— Да любой, кто пожелает подняться сюда!
— Пойти закрыть ставни?
— Пожалуй… Да неплохо бы втащить наверх лестницу… Ты один справишься?
— Попробую, — обещаю я и бегу к окошку.
А когда возвращаюсь через пару минут, вижу, что госпожа Ульман лежит на животе, подперев подбородок кулаками, и покачивая поднятыми вверх пятками, так что подол широкой полотняной юбки обнажает голые, без чулок, голени. Я склоняюсь над ними, беру их в руки и поглаживаю кожу от щиколоток до колен, но как только пробую просунуть руку дальше, она, обернувшись ко мне, хватает за кисть руки и садится.
— Маленький проказник! – нарочито гневно говорит она мне, опуская к щиколоткам подол юбки. – Прекрати!.. Или я…
— Что или? – спрашиваю я, усаживаясь рядом, беря её за плечи и целуя.
— Или я прогневаюсь на тебя, — отвечает она, — и тогда…
Мой новый поцелуй закрывает ей рот, а пальцы обеих моих рук, забегавшие по её груди и животу, натыкаются на поясок её сарафана, развязывают его, затем находят и расстёгивают пуговки на нём и, рас-пахнув его, устремляются к мякитишам, мнут и тискают их, потирают разбухшие от этих прикосновений соски. За пальцами следуют губы…
Я чувствую, как приливает кровь к моей плоти… Очевидно, сходные же ощущения испытывает и госпожа Ульман. Обхватив обеими руками меня за шею, она опрокидывается на лопатки и лежит подо мною, закрыв глаза, недвижимая и почти не дыша… «Готова!» — делаю вывод я и, сам тоже готовый, решаю привести себя в надлежащий вид, для чего, осторожно освободившись от её объятий, привстаю на коленках, скидываю с себя сюртук, спускаю брюки и кальсоны. Моя любовница (так с гордостью я её уже про себя называю) продолжает возлежать пе-редо мною, закрыв лицо руками. Правда, едва я, нагнувшись, пробую обнажить её ноги, как она мигом приподнимается и хватается руками за подол юбки, однако узрев прямо перед своими глазами мои причинда-лы, тотчас же зажмуривает глаза и снова опрокидывается назад.
С некоторым усилием я разжимаю еёколени, помещаюсь между них и опускаюсь на неё. Помяв и поцеловав ещё немного её груди, я снова запускаю одну ладонь под себя, чтобы устранить то препятствие, каким являлся для моих дальнейших действий подол её длинной и ши-рокой юбки. Так как завернуть его у меня не получается, приходится умолять: