Раним холодным утром следующего дня, когда раскаленный яркий диск лишь начал свой путь по небосклону, Иван Галичин, завернувшись в теплый халат, с непонятной смесью чувств смотрел на лежащее перед ним обнаженное девичье тело. На лице Захры все еще пребывала довольная улыбка. Иван опустил сверкающую в рассветных лучах саблю.
Девушка слабо пошевелилась. Поежилась. Закутав ее от холода, Иван поднялся и отошел в сторону. Он так и не смог выполнить задуманного. Холод должен был прочистить мозги.
Проснувшись, он с удивлением обнаружил, что его пленница безмятежна и счастлива. Самое время покинуть этот мир. Но, бросив взгляд на ее тело, он вновь возжелал его. Влечение было невыносимым. С трудом, но Галичин взял себя в руки: сделав это, он уже не сможет хладнокровно убить. Но, с другой стороны – он и сейчас не может. Подождать когда уйдет влечение? Утолить свою похоть?
Вчерашний вопрос вновь ярко пылал в его мозгу: что же делать с девушкой? Тряхнув головой, он отбросил сомнения. Сейчас. Сейчас же. Он решительно навис над своей жертвой…
— Не спеши, — раздался внезапно скрипучий надтреснутый голос.
Иван резко развернулся. Позади него уродливой тенью горбилась низкая фигура старухи в черном изношенном халате. Как она смогла подкрасться, подумал Галичин. Видимо он был чересчур погружен в свои мысли.
— Не делай то, чего задумал.
— О чем ты говоришь, женщина?
— Темные джинны, — таинственно произнесла старуха, — открыли мне будущее, прошлое и настоящее. Они и привели сегодня меня к тебе, батыр.
— Что за чушь ты несешь?
— Я помогу отомстить твоему врагу, и верну то, что он у тебя отнял.
— Ты безумна, ведьма! – Иван замахнулся на нее саблей.
— Хочешь, я отвечу на твой вопрос? – быстро спросила старуха, — Я скажу тебе, что делать с девушкой?
Галичин так и замер.
— Ты желал ей зла. Но твоя душа разрывается. Выслушай меня, и покой вернется.
— Что ты … Как … — не сразу нашелся Иван.
— Два года назад, — начала женщина, — У меня была семья – дочь почти такого же возраста, — она указала на спящую девушку.
— Не понимаю …
— Я была счастлива и носила белые одежды, — старуха, казалось, уже не обращала на собеседника никакого внимания, — Моя дочь хотела выйти замуж. За Муфди. Он пастух, и из хорошей семьи.
— О чем ты говоришь?!
— Неожиданно, — голос рассказчицы зазвенел от гнева, — с восхода явились всадники. Они убили всех мужчин, изнасиловали и обрекли на голодную смерть женщин. А один из них забрал мою юную дочь с собой.
— И что мне с того?!
— Он ездит на огромном черном жеребце, и его поганое лицо пересекает застарелый шрам от турецкой сабли!
Иван опустил оружие. Его голубые глаза угрожающе сузились:
— Продолжай, женщина.