Идивия с трудом приоткрыла глаза и содрогнулась от ужаса. Она лежала на постели совершенно нагая, а над ней, опираясь на руку, возвышался, словно скала, Самхар.
— Мои воины как всегда переусердствовали. Вместо того, что бы просто связать тебя, они едва не убили. Ну да ладно ты к этому привычная .
— Лучше б они убили меня. – Прошипела Идивия и попыталась привстать, но могучая рука Самхара швырнула её назад с такой силой, что у неё потемнело в глазах.
— Лежи и не заставляй меня делать тебе больно. Мне не хочется с тобой враждовать в постели. – Ты слишком красивая для этого. – Словно в подтверждение своих слов, он пальцем коснулся её щеки, приподнял за подбородок и взглянул в глаза. – В последним бою я мог тебя убить, но не стал этого делать.
— Почему?
— Потому, что помню все, что с нами было в юности. Запала ты мне в душу гордая, непобедимая амазонка. Хочу, что б ты мне сына родила.
— Ну, уж нет. – Она попыталась вскочить, но вновь оказалась на постели прижатая его рукой. – Я лучше умру…
— Возможно, но только после того, как наскучишь мне.
Она готова была сказать ему всё, что думает по этому поводу, но в планы мужчины это не входило. С проворностью тигра он метнулся вперёд и накрыл её своим телом. Крепко удерживая её руки над головой, он склонился и губами коснулся её губ. Девушка дернулась, словно он её ударил, но он к этому был готов. Вновь склонился и впился в её губы жёстким настойчивым поцелуем. Его губы сминали нежную плоть.
– Приоткрой рот. – Потребовал он, но тут же сообразив, что девушка, скорее всего, поступит с точностью наоборот, сжал рукой её скулы. Рот приоткрылся и, он наконец то проник в него языком.
Идивия протестующее замычала, но язык Самхара начал древний танец любви и, она вдруг почувствовала, как где-то внизу живота появляется тепло, которое растекается по всему телу. Это было так приятно и…. непривычно, что она растерялась. Губы мужчины перестали терзать её рот и переместились с начала на щёку, а затем на шею.
Он целовал её жадно, яростно опускаясь всё ниже и ниже.
— До чего же ты сладкая. – Задыхаясь от страсти, шептал грозный воин, лаская маленькие горошины сосков. – Много лет прошло, а я так и не смог забыть, как плавилось твоё тело в моих объятиях. – А ты вспоминала меня?
— Нет! – солгала Идивия, пытаясь заставить себя оттолкнуть Самхара, но упрямое тело словно жило своей жизнью. По какой то неведомой причине её пальцы зарылись к нему в волосы и стали нежно массировать голову. Мужчина издал грозный рык и оторвавшись от её груди взглянул в глаза.
— Я знаю, что ты лжёшь только для того, что бы разозлить меня. Твоё тело умнее твоего языкаи оно мне говорит совсем другое. – Я был единственным твоим мужчиной.
— Да, — нехотя согласилась она, придя к выводу, злить Самхара не стоит. Её судьба полностью в его руках. – Но это давно забыто.
Его губы вновь коснулись её губ, но на этот раз поцелуй был нежным, словно дуновение ветерка в жаркий полдень. Тело Идивии затрепетало.
— А вот это мы сейчас проверим.
Рука Самхара скользнула вниз к промежности девушки и принялась ласкать нежные складки. Сильные, загрубевшие от постоянных боёв пальцы, нащупали маленькую пуговку клитора.
— Ты можешь солгать, но тело твоё скажет правду. Чувс твуешь, как оно истекает соком?
Идивия прикусила губу , что бы не застонать от нахлынувшего на неё возбуждения. Горячие волны прокатывались по телу, заставляя его выгибаться на встречу ласкам. Напрасно она взывала к разуму, напоминая себе, что она всего лишь жалкая пленница, тело жило своей жизнью и мечтало о том, что бы слиться с мужчиной.
— В прошлый раз, ты делала со мной всё, что хотела, теперь моя очередь. – Прошептал Самхар, накрывая Идивию своим телом.
— Но ты не был пленником. – Выдохнула она и тут же с шумно втянула в себя воздух. Самхар рывков вошёл в неё.
— Я всегда был твоим пленником. – Прошипел он, загоняя до упора свой клинок в тесные и горячие ножны. – Даже обладая другой женщиной, я думал о тебе. Только поэтому ни кто из моих трёх жён не смог родить мне наследника.
Идивия хотела возразить, но на миг, встретившись взглядом с грозным воином, промолчала. В его глазах отражалось столько противоречивых чувств, что ей стало не по себе. Она видела любовь и ненависть, отчаянье и тоску и это ещё бол ьше сводило её с ума.