Соня: А не упадут? Тоже так один раз поставили, так туда столько всякой дряни налетело.
Виктор: Кстати, у меня планы были на этот вечер?
Соня: Как, ты говоришь, ее фамилия?
Виктор: Ли.
Соня: А, понятно! Ну, это же дочка. Это не того Ли дочка?
Виктор: Это его сестра.
Соня: Ну да… Посмотри, не остыли.
Виктор: (подходит, пробует, обжигается) Господи, мой язык!
Соня: Не остыло?
Виктор: Вот именно… Слушай, как это интересно получается, ты идешь влево, тебе сразу — знак стоп, идешь вправо — тоже думать забудь! И что же прикажете делать?
Соня: Что уж тут сделаешь… Вода течет, кажется. Не слышишь?
Виктор: (прислушивается) Да нет, вроде… И что хорошего в этом твоем недоумке? Одни разговоры чего стоят! Могу себе представить. Алло! Привет! Ну и как, ты вмазалась или нет?
Соня: Он занимается всем на свете, человек ценнейший!
Виктор: Не знаю я. Но лучше с ним не затеваться.
Соня: ( подходит к окну, трогает чашки) Я ж говорила, смотри, что делается. (вынимает из чашек мусор)
Виктор: А ты, вроде перевалочного пункта.
Соня продолжает вынимать мусор, потом выплескивает одну чашку за окно.
Виктор: Мою не выливай.
Соня: Да надоело потому что. (возвращается на свое место) Он работает весело… В принципе там есть сходные вещи с алкоголем, но без запаха.
Виктор: Руки показывать в банке необязательно, но перспективка плохая, до конца недалеко.
Соня: Ему далеко, он моей породы. Любое членовредительство не грозит. Умрет своей смертью. Непробиваемый. Доживет лет до шестидесяти, дольше вряд ли. Да и зачем дольше, привлекательность только потеряешь.
Виктор: (после паузы) С утра мне было хреново. Достал кучу стихов из чемодана. Это была ее идея.
Соня: Ты о себе?
Виктор: На самом деле, честно признаюсь, я сейчас не в форме. Сидишь, как дурак, смотришь в окно 30 минут, 40 минут. Соня: А я так, наоборот, — то, на что у людей уходит год, сделаю за три дня.
Виктор: Скажешь тоже, за три дня. (потягивается, смотрит на часы) Без семи девять… Как там, не остыл еще.