потребовалось больше времени, поднять мой член вновь, но я наслаждался каждой минутой. Когда я был готов, я сказал: «Я хочу тебя сзади», и она улыбнулась и кивнула.
На мгновение, пока она становилась на четвереньки, я вспомнил, как тысячи раз она отказывала мне в этом, и мой гнев вернулся. Но теперь я мог с ним бороться; я положил руки ей на бедра и плавно толкнулся в ее, со стоном войдя до конца. Она только ахнула:
— Боже мой, как же ты глубоко!
— Я не хочу делать тебе больно, — сказал я.
— Нет, это прекрасно, просто не дави слишком сильно, — прошептала Хелен.
Мы трахались медленно, непрерывно, с глубокими ударами, и я старался не давить слишком сильно в конце. Это был просто чистый трах, без каких-либо мыслей или чувств — лишь невероятное чувство моего члена внутри ее киски, удары ее бедер и задницы о мой лобок и наполненность моих ладоней ее большими упругими сиськами.
Я полностью погрузился в это, смутно осознавая вздохи и стоны Хелен, и даже когда я почувствовал, что приближается мой оргазм, мне удалось сохранить свои удары устойчивыми, пока внезапно удовольствие кульминации не поразило меня, и я сильно притянул ее бедра к себе. С этим я уже не мог ничего поделать; мне нужно было как можно глубже проникнуть в нее, и даже пусть я причинял ей боль, я не мог остановиться. Я кончал и кончал, сильно толкаясь в нее, а затем осторожно потянул ее на бок, чтобы мы лежали ложкой, расслабленно, пока мой член все еще был внутри нее.
— Это был хороший трах, — подумал я и обнял ее, целуя в шею, пока мы тихо лежали, выравнивая дыхание.
*******************************
— Неужели действительно прошло два года?
Мы поспали час или два, а теперь вернулись на кухню. Хелен разогревала паэлью и делала салат, пока я накрывал на стол и работал над пивом.
— Да. Тот парень, которого я встретила после того, как ты меня выгнал, в ночь, когда я проглотила таблетки — был последним. Довольно ужасное воспоминание — и я рада, что у меня есть новое, чтобы заменить его, — она тепло улыбнулась мне, и я не мог сдержать улыбки в ответ.
— Я не могу поверить, что у тебя не было… возможностей, — сказал я — Ты очень привлекательная женщина, Хелен. Ты вообще ни с кем не встречалась?
— В течение первого года или около того я была слишком опустошена. Порой меня пытались пригласить, но я была слишком занята работой и посещением доктора Оливы и пыталась просто восстановить свою жизнь. А в последние несколько месяцев я недолго встречалась с парой парней. Но ложиться с ними в постель оказалось очень серьезным делом — чем-то, через что мне нужно было переступить — и я оказалась не готова к этому. Они были милые и все такое, но не было никакой искры. А случайный секс с парнем, о котором я не буду заботиться, не привлекал меня.
Мы поужинали, поболтали о наших девочках и немного о работе. Я рассмешил Хелен рассказом о том, как мы заступились за Джима, и выставили задницу Бастера Ридона из участка. Она рассказала мне, что кейтеринговый бизнес добавил ей пару постоянных клиентов — небольшие конференц-центры, которые давали много постоянной работы — и что она зарабатывает больше денег, чем когда-либо прежде.
— Я даже начала думать о покупке дома, но… , — ее голос затих.
— Но что?
— Я поняла, что в действительности хочу не просто дом, а свой дом. И покупка дома не сделала бы его домом, если бы я жила там без… одна.
Мне нечего было сказать, поэтому я промолчал.
Вечер с Хелен показался мне знакомым и приятным — мы слишком хорошо знали друг друга. И да, были моменты, когда воспоминания о том, что она сделала, наполняли меня яростью, будто электричеством. Но за последние пару лет я пережил немало всяких потрясений, так что подобные чувства не оставались со мной слишком долго. Вы знаете, со временем любая боль притупляется, и ее уже нельзя ощутить так остро, как в самый первый день. Неважно, что это за боль.
Я до сих пор вспоминаю свое горе, когда мой отец умер от сердечного приступа в столовой на заводе, где он работал. Мне было всего 24 года. Я помню свои чувства, но больше не чувствую их так ярко. Я любил его и, конечно, скучаю по нему — но уже без той ослепительной боли, когда слезы хлынули из моих глаз.
Он ушел, вот и все. И я думаю, что тоже самое случилось и с моим браком.
Когда Хелен уходила, мы оба старались избегать каких-либо слов о том, что произошло, или вопросов о том, что будет дальше. Когда мы подошли к двери, она обняла меня и сказала:
— Спасибо, Роб, мне понравилось, — почти шепотом, словно боялась сказать это вслух.
Я улыбнулся, поцеловал ее и сказал:
— Мне тоже, и она пошла к своей машине, не оглядываясь. Я уверен, что она умирала от желания спросить «что теперь?», но, имея здравый смысл, не осмелилась задать подобный вопрос.
Что касается меня, то я взял пиво, пошел прямо в гостиную и включил матч. Я тоже не хотел думать о том «что теперь».
*******************************
Я заканчивал свой ужин в пятницу, когда мне позвонила Ронни. В этом не было ничего необычного, мы разговаривали почти каждую неделю, но я сразу заподозрил неладное. Моей самой первой мыслью было: «Черт, Хелен рассказала ей о нашей маленькой встрече на этой неделе». Не о сексе, конечно, но о самом факте встречи.
Но Ронни не упомянула ни слова об этом — она рассказывала мне о своих курсах; о том, с каким нетерпением ждала окончания учебы, рассылая компаниям свое резюме, и обо всем, что у нее на уме. Она спросила об Алисе. Я сказал, что скучаю по ней и все такое.
Осторожно, я сказал:
— Скажи, а что слышно от твоей мамы?
— О, я думаю, она в порядке. Она действительно наслаждается своей работой. Хотя мне хотелось бы, чтобы она больше отдыхала, папа, понимаешь? Конечно, она понимает, что между вами все кончено, но, похоже, не стремится с кем-либо встречаться.
Разговор продолжился, и я почувствовал облегчение. По како-то причине я предполагал, что Хелен расскажет девочкам о нашей встрече, и сама идея этого разозлила меня — поэтому я был рад ошибиться.
*******************************
В течение следующих нескольких дней я много думал о Хелен. Трахать ее было приятно — сначала не здорово, но потом захватывающе — и видеть ее в доме было большим удовольствием, чем я думал.
Во вторник днем я неожиданно взял трубку и позвонил ей на работу.
— Привет, Хелен, это Роб.
Была пауза, и затем она сказала:
— О, привет, Роб! Как ты? Я не ожидала, что ты позвонишь, — в ее голосе звучала радость.
— Да, хорошо, я… слушай, я тут подумал, ты ведь сегодня привезешь мне свои фирменные обеды? Почему бы тебе не прийти немного позже? Мы могли бы поужинать вместе. Я могу быть дома к 5: 30.
— Это было бы здорово, — сказала она — У меня есть пастушкин пирог, и я сделаю салат перед тем, как приехать.
Мы поговорили еще минуту, а потом я положил трубку. К своему удивлению, я обнаружил, что не могу дождаться окончания рабочего дня. Думаю, я с нетерпением ждал не просто кухни от Хелен!
Я закончил немного пораньше, чтобы добраться до дома быстрее, чем Хелен, успеть накрыть стол и немного навести порядок на кухне. Я успел почти всё, прежде чем она позвонила в звонок. Она выглядела красиво — простая комфортная одежда, красиво уложенные волосы. И она была рада видеть меня.
— У меня пиво — а ты хочешь чего-нибудь? — спросил я после того, как мы принесли еду на кухню.
— Диетическая кола, пожалуйста, если она есть.
Я наполнил стакан льдом и налил ей газировку. Улыбаясь, мы чокнулись друг с другом и выпили.
Немного нервничая, она начала рассказывать мне какую-то историю о своей подруге Глории на работе — что-то о забавном смешении салата из трех бобов с салатом из лобстера. Я даже не слушал, я просто наблюдал за ней, узнавая все знакомые жесты и выражения, которые я так хорошо помнил.
Ничего не сказав, я пересек комнату, взял стакан …