Девушка встала и прильнула к дырочке. Я отступил на два шага и продемонстрировал её свой Он вновь затвердел. Я никогда не обладал эксгибионистическими наклонностями, но в тот раз страшно возбудился, демонстрируя свой член женщине. Она углядела на нём каплю спермы и попросила намазать ей папиросу и передать ей.
Ну и как? — спросил я её.
— Сладковато солоноватая, — ответила Оля, — хочу больше попробовать.
А теперь смотри, — она отошла подальше сняла трусики, приподняла юбку и повертелась вокруг своей оси.
Затем погрузила свой пальчик в сладкую щёлочку и начала мастурбировать.
— Хочу посмотреть как ты это делаешь, — с придыханием сказала она.
Мы поменялись ролями. Теперь я стоял и занимался онанизмом перед её взором, а она смотрела и делала это же с собой. Через пару минут она отступила, села у противоположной стены, сильно вытянула ноги прямо перед собой, закатила глаза, представляя, как мы любим друг друга в вагоне, мчавшем нас к Чёрному морю и пальмам, стала самоудовлетворяться. (candyfoto) Мы кончили почти одновременно. На сей раз я не стал обрызгивать стену, а заполнил левую ладонь. Аккуратно скатав трубочку из плотной бумаги, заполнил её спермой и передал своей женщине. Я уже считал её своей. Будто наша виртуальная любовь, была настоящей. Впрочем, она была такого же мнения. Проглотив мою сперму, сказала, что представила будто сделала мне минет. Мы здорово устали после происшедшего и улеглись рядом. И хотя между нами была тончайшая фанерная стена, нам казалось, что мы чувствуем тепло тела другого.
Я сказал: «Оля я люблю тебя!», она ответила: «Юра и я люблю тебя!».
Через несколько часов стали выводить в туалет. Я снял с себя рубашку и попросил солдата открыть кормушку, чтобы передать ей на память. Потом настал её черёд. Возвращаясь, Оля попросила солдата передать мне свою блузку, тоже на память.
Когда солдат ушёл, она тихонько прошептала:
— Юра, там низ блузки влажный, я вытерлась после нашей любви.
Я тут же прислонил её к лицу и вдохнул её аромат, произнеся при этом:
— Божественный аромат моей женщины, которую я любил!
Через час была её «остановка». Она подскочила к моей камере, ухватилась за волнистые прутья и, заплакав, спросила: «Юрочка мы с тобой встретимся когда-нибудь?»
— Ольчик! Не плачь! Встретимся, обязательно! И поедем к Чёрному морю с пальмами и песком в одном купе.
Она улыбнулась сквозь слёзы и пошла на выход. Мне тоже было очень грустно. Я знал, что солгал ей. Мы никогда не встретились. А её блузку в какой-то из пересыльных тюрем у меня отобрали менты при шмоне и, бросили в мусорное ведро. Ехидничая при этом: мол не пристало мужику таскать с собой бабские тряпки
Я не сильно горевал. Я помнил тот запах. Запах своей женщины, с которой у меня произошёл виртуальный роман.