мной или будешь продолжать заниматься этим идиотизмом?
Вопрос назрел давно и, более того, его ставила передо мной сама НН. Сейчас ей не пришлось повторять его в присутствии самого Димы, ведь он сам дошел до проблемы выбора. Домина молчала, прекрасно понимая, чью сторону я приму.
Я ощущала пронзительные взгляды двух пар глаз на своем голом теле. Оба человека по-своему были дороги мне. Еще раз прокрутив в голове те мысли и выводы, которые роились в ней в последние дни, я вновь затянула неловкую паузу.
На одной чаше весов находилась моя наставница в учебе и сексе, при этом давшая за несколько месяцев мне столько полезной информации и пищи для размышления, сколько не давал ни один человек в жизни, включая родителей. Я была привязана к ней и физически, и психологически. Иногда я даже ловила себя на мысли, что хочу видится с ней еще чаще, чем два-три раза в неделю. Она наполняла мою жизнь смыслом и делала ее настолько яркой, что моментами я завидовала самой себе. Кстати, если бы не она, то скорее всего, я даже не познакомилась бы с Димой.
Парень, конечно, тоже был мне далеко не безразличен. Если бы не НН, открывшая во мне новые грани, то Дима, возможно, был бы идеальной половинкой для меня сейчас, а в последствии мы могли бы сформировать одну из классических ячеек общества. Но через месяц с момента знакомства у нас уже обозначились заметные расхождения в некоторых взглядах на жизнь, секс и отношения. Вдобавок ко всему, дикая ревность парня доводила не только его самого, но и меня. Прекрасно осознавая то, что я действительно изменяла ему, да и в целом не была святой и чистой монашкой, я все-равно не хотела подстраиваться под Димины причуды. Выдержав театральную паузу, я тихо сообщила:
— Я останусь со своей Госпожой…
Сейчас я прекрасно понимаю, что могла сказать по-другому: «с Надеждой Николаевной», да и просто с «ней» или с «Вами», посмотрев при этом на нее. Но я произнесла свою фразу так, будто хотела показать домине мое чувство привязанности к ней.
— Г-госпожой? Алиса, кажется, я люблю тебя… А ты… — Услышанное явно повергло парня в шок, а тут еще и я добила его очередной необдуманной фразой.
— Вот если бы тебе не казалось, а ты был бы в этом уверен, то я бы еще подумала. А так… Уходи!
— Выбор сделан. — Резюмировала НН.
Начиная с этого момента, я больше не услышала от Димы ни слова. Зато активизировалась моя наставница. Она решительно встала с дивана и взяв из стоящей в углу вазы прут, зашла ко мне за спину. Через несколько томительных секунд, на мои ягодицы упал первый в тот день удар. Сжав зубы, я беззвучно стерпела его, но через новый промежуток времени, Госпожа нанесла второй. Он оказался еще более болезненным, поэтому из моего рта вырвался еле заметный стон.
НН не планировала останавливаться и жалеть меня. В тот день я действительно заслужила наказание. К тому же, она была очень зла на меня и взбешена из-за Димы. Еще через пару ударов я совсем позабыла, что во время экзекуции рядом присутствовал «посторонний». И только когда услышала его удаляющиеся шаги и грохот хлопнувшей двери, я осознала: он все видел!
Но Госпожа быстро выбила из моей головы посторонние мысли: задница вскоре горела так, будто ее жгли каленым железом. Я стала кричать в полный голос, пытаясь сконцентрироваться на чем-то другом и снизить болевые ощущения. Но все попытки были тщетными. В тот раз садистка отходила меня по заднице так, что ягодицы саднили еще около недели…
После экзекуции мы не разговаривали. В слезах и соплях я уползла домой. Удивительно, но я не чувствовала обиды на Госпожу, но и не переживала по поводу расставания с Димой. Пытаясь подстроить шаги так, чтобы грубая ткань джинсов поменьше натирала изодранную кожу на попе, я будто абстрагировалась от текущей реальности, переведя мысли на дела и заботы завтрашнего дня.
Переживания по поводу разрыва отношений с Димой накрыли меня с головой на следующий день, когда я увидела его в универе. Наверно, он был бы рад прогулять тот день, но нас ожидало последнее консультационное занятие перед предстоящей сессией. На парне не было видно лица, да и я, наверно, выглядела не лучше. К тому же, попа ныла так, что мне было больно сидеть даже без движения, но я наоборот, постоянно ерзала на месте.
Когда я стала прокручивать в голове события вчерашней встречи, когда НН жестко, но метко поговорила с Димой «по душам», то будто выпала из реальности. Меня беспокоило сразу несколько вещей: в первую очередь, это осознание того, что в угоду своей извращенной сущности я бросила хорошего парня, и, конечно, то, при каких обстоятельствах произошел этот разрыв. Ну и, во-вторых, меня стали терзать мысли о том, в кого я в итоге превратилась.
Я стала ярой извращенкой, которую другая, еще более дикая, отлупила прямо на глазах любящего ее парня. Начинающейся любви я предпочла боль и унижения, которым не было видно конца. Неужели получаемое во время регулярных сессий мазохистское удовольствие было ярче и желаннее для меня, чем романтические свидания и искренняя симпатия молодых людей друг к другу?
Я пыталась разобраться в себе, занимаясь самокопанием прямо на паре и даже не заметила, как она закончилась, и все студенты покинули аудиторию. Бредя по коридору к кафедре, я вновь случайно увидела Диму и встретилась с ним глазами. В них читалась целая гамма чувств, от разочарования до ненависти. Он первым отвел взгляд, а вскоре и вовсе ускорил шаг и просто сбежал вниз по лестнице.
Мне показалось, что сейчас, в очередном порыве гнева, он может разболтать о наших с НН увлечениях неизвестно кому, что может привести к самым ужасным и неопределенным последствиям для нас обеих. Родители, в частности, да и сама НН меня за такое бы точно убили. Внутри меня все сжалось и не разбирая ничего вокруг я понеслась к выходу из универа.
Очнулась я уже дома, стоя под мощными струями ледяного душа. Он немного привел меня в чувство, но не более того. До сих пор я не знаю, как правильно назвать то, что происходило со мной в последующие дни. Это было похоже на глубокую апатию и депрессию. При этом из дома я не выходила дней десять, несмотря на то, что сессия в универе была уже в самом разгаре.
За это время я осознала, что секс перестал быть для меня чем-то интимным. Я перепробовала разные форматы развлечений: и МЖМ, и ЖМЖ, ощутила и приятные ласки, и дикую боль, поняла, что такое подчинение, и выступила в Верхней роли, поучаствовала в групповухе и перепробовала столько всего, что не верила собственным мыслям и воспоминаниям.
И это все произошло со мной буквально в течении нескольких недель! Чаще всего, во время этих развлечений, я чувствовала себя просто куском мяса, который все трахали так, как хотели, при этом били и унижали, будто я была настоящей рабыней, сошедшей со страниц книжек с рассказами о древних временах. Конечно, на самом деле во время этих экшенов, чаще всего, я получала ни с чем не сравнимое удовольствие, но после них часто занималась самокопанием и задавала самой себе тысячи безответных вопросов.
Родители стали бить тревогу только когда осознали, что я не просто отлыниваю от домашних дел, но и прогуливаю зачеты и экзамены. Они не понимали, как я, вся из себя такая правильная, самостоятельная и ответственная в один миг превратилась лишь в бледную тень самой себя. Словесные внушения и попытки привести ко мне врача не возымели успеха. Я грозила просто забаррикадироваться в своей комнате и голодать. Хотя я и так почти ничего не ела и без объявления голодовки. Мой телефон давно сел, а компьютер я даже не включала, оставаясь отрезанный от всего остального мира.
Не знаю, сколько это могло бы продолжаться, если бы в один прекрасный момент я не услышала за запертой дверью до боли знакомый голос, от которого по телу пробежали знакомые мурашки. Конечно же, моя наставница все поняла, когда не нашла меня в ВУЗе, и когда я без предупреждения пропустила два домашних «занятия».
НН сразу же пригласили на …