Он улыбнулся и сообщил, что у него отобрали одежду и сменную обувь и что он тогда примчался сюда просто так, а я спасала его от простуды горячим кофе вот с этим самым коньяком.
— По морозу босиком, значит, — папа потрогал его лоб раскрытой ладонью и хмыкнул. – Ещё один… пациент. А чьи это ботинки я только что видел в прихожей?
— Притащили потом, — не моргнув, сказал Серёжка.
— Ну, пусть, — решил папа.
Он достал две рюмки, взглянул на маму: «Будешь?» — и плеснул в каждую на два пальца. Мама отказалась, и тогда папа катнул вторую по столу Серёжке. Сергей замотал головой.
— Это не для опьянения, — пояснил папа, — а всё в тех же профилактических целях. Это я тебе как врач говорю.
— Мне ещё работать, — сообщил Серёжка.
— Понятно, — сказал папа. – Действительно не пьёшь. Но это заглоти. Или тебе с ложки привычнее?
Серёжка засмеялся и взял рюмку. Папа отпил, посмаковал, пожалел, что нет лимона, и сказал маме, что это действительно настоящая «Метакса», а не какая-то там подделка. Когда он упомянул в разговоре с Серёжкой слово пациент, я вспомнила про того разбившегося парнишку, и теперь решилась спросить, как у него дела. Папа помрачнел.
— Мы не смогли ему помочь. Он умер.
У меня всё задрожало в руках. Мама поспешно перехватила у меня тарелки и поставила на стол.
— Садись, — сказала она. – Теперь я сама.
Папа налил себе ещё коньяку и выпил, посмотрел на Серёжку.
— Поганая у меня работа, — сказал он. – А ты чем решил заняться?
Сергей сообщил, что информационными технологиями. Папа кивнул и о чём-то задумался над тарелкой.
— А зачем вы стали хирургом? – спросил Серёжка.
— Чтобы людей спасать, — сказал папа.
— И, наверное, многих спасли? – не отставал Сергей.
Папа вдруг улыбнулся.
— Ну, было дело… Да ты ешь. А вы, дамы, что? Давайте! Или вам снова пирожных, бланманже и марципану?
Мама хихикнула, как девчонка, и присела к столу. Папа принялся шутить. Мы смеялись. А потом в прихожей снова позвонили. Я вскочила и, пробормотав, что это опять, наверное, эта умирающая лебедь тётя Тамара, пошла открывать. Но на этот раз я была собранна и готова к любой неожиданности. На пороге снова оказалась женщина. Я её точно не знала, но в то же время она показалась мне до ужаса знакомой. И прежде, чем она хоть что-то сказала, я выпалила:
— Вы Серёжкина мама?
Она кивнула и хорошо улыбнулась.
— А ты – Полина. Здравствуй. Он у вас?
Я кивнула и предложила войти.