-Это? Сперма. Твоя сперма. Из нее потом дети получаются.
-Ух ты. Ты хоть бы предупредил. Интересно, Женька ничего не слышал? Жека, пора вставать, рыбу всю пропустим! — последнюю фразу Лешка сказалуже не шепотом, а обычным голосом.
Мы вышли на берег, когда уже вовсю занялась заря. Не буду описывать, как Лешка с Женькой усиленно гребли, как мы наловили заказанные два ведра камбалы, как вообще прошел этот день. Главное, как он закончился.
Вечером, когда мы с Женькой улеглись, я начал его расспрашивать, не слышал ли он, как Лешка смеялся утром.
-Ну, что-то слышал сквозь сон. А вы что, анекдоты травили с утра пораньше?
-Да нет, занятие было в общем-то куда более интересное… — Я в красках расписал Женьке процесс Лешкиного совращения. — А ты не хочешь такой же массаж?
-Не, че-то неохота, — и Женька отвернулся от меня и замолчал.
Я лежал, не зная, что и думать. «Ну вот, теперь Женька на меня обиделся. Не нужно было ему рассказывать. Как изменятся наши отношения? Хотя какая разница — мы же с ним через день уезжаем, посажу его на поезд и конец всем отношениям». Но в глубине души все у меня протестовало против таких мыслей. Как будто между мной и ним протянулись невидимые ниточки, и рвать их ох как больно… Только с частичками сердца, где эти ниточки и брали начало.
На следующее утро я начал собирать вещи. Оставались ровно сутки моего пребывания на базе. Паром отходит в шесть утра, а до него еще через гору пешком километра полтора. И обязательно надо успеть, а не то вечером поезд на мой родной город уйдет без меня. Да, еще Женьку надо посадить на поезд в его Читу, или хотя бы билет взять. А с билетами напряженка — все из отпусков с моря едут.
Я ждал, что Лешка подойдет ко мне еще вчера вечером. Я надеялся, что он снизойдет до меня хотя бы утром. Но его не было. Он знал, что сегодня я последний день здесь, и я знал, что он остается на базе еще на две недели.
И вот вещи собраны, последний (для меня) ужин на базе съеден. Прощальное купание в ночном море, мириады огоньков на пальцах — так светится потревоженный планктон, микроскопические рачки, пища китов и кашалотов.
Укладываемся с Женькой спать. И тут…
-Эй, вы что, уже спите? — Лешкин шепот за дверью. Наконец-то! Я уже соскучился по нему, по его худенькому телу. Шутка ли — целый день не видеться, особенно после вчерашнего…
-Заходи.
-Можно, я немного полежу с вами? А то вы же рано утром отчалите. — Я с трудом скрываю ликование.
-Что за вопрос, конечно, можно. — Он скидывает с себя шорты и футболку, заваливается к стенке, на «свое место», туда, где ему только вчера было так хорошо.
Я-то прекрасно понимаю, зачем он пришел. Ему понравилось. Ему понравились мои ласки, его ощущения, и он хочет повторить их. Я практически нахрапом лезу ему в трусики, ощущая, как мгновенно напрягся и выскочил наружу его член. Женька лежит у меня за спиной, он не видит этого, но он не может не замечать тех вибраций, которые последовали дальше. Лешка тихонько постанывает, ловит и переваривает новые ощущения. Женька потихоньку поворачивается ко мне и обнимает меня, впитывая все мои движения. Минут через пять Лешка втягивает воздух через плотно сжатые зубы, и я ощущаю, как мокро становится у меня в руке, но продолжаю движения, выдаивая из Лешкиного члена последние капельки спермы.
-Я уже все, — тихонько говорит он, мягко отстраняя мою руку.
Я-то знаю, мой малыш, что ты уже. Я начинаю уговаривать его остаться, говорю, что можно будет еще массаж организовать или чего-нибудь поинтереснее, но Лешка мотает головой и уходит, ссылаясь на головную боль или еще что-то в этом роде. Женькина рука по-прежнему обнимает меня, а ее хозяин притих и усердно сопит. Не спит. Я поворачиваюсь к нему, обнимаю его и начинаю опускаться все ниже и ниже по его животу. Так и есть — Женькин член уже чуть не разрывает трусики. Легонько сжимаю головку, — она откликается, подается навстречу моей руке. Начинаю легкий массаж, пока через ткань трусиков. Провожу ноготком по уздечке, и с губ его срывается протяжный стон:
-О-х-х, хорошо-то ка-а-к…
-Это только начало, Жень, это только начало.
И это действительно было только начало…
…Женька кончал бурно, его трясло, он поддавал попкой навстречу движениям моей руки, а из полураскрытых губ раздавались не то бессвязные возгласы, не то стоны, не то всхлипывания. Оргазм прошел, а вот всхлипывания почему-то остались. Я тихонько развернул Женьку лицом к себе, положил его голову себе на плечо и зарылся пятерней в его волосах, поглаживая, что-то шептал, успокаивая его, и решительно не понимая, что же случилось, почему он, вместо того, чтобы наслаждаться ощущениями, вдруг расплакался.
-Ну ты чего, мой хороший? Я сделал тебе больно? Скажи мне, что не так?
-Нет, Лень, все хорошо, — отвечал тот, глотая слезы, — мне никогда еще не было так хорошо, как с тобой