Любовницей, на моё мнение, она была не плохой. Не чуралась всяческих новшеств и, была не против разнообразных сексуальных экспериментов. Она очень любила целоваться и лизаться. Могла заниматься этим часами и чтобы её партнёр ублажал её тем же. Оральный секс ей нравился по стольку поскольку. Зато она любила экспериментировать с тёплым кофе или вином. Однажды провела со мной экзекуцию с её любимым эскимо. Но он быстро замёрз и скукожился. Пришлось отогревать его кофе. С любовными отношениями у нас была полная идиллия и гармония. Её щёлочка, как нельзя лучше подходила к моему мальчику. Нам вполне и даже с избытком хватало друг друга. Однако я не мог смириться с патологической аккуратностью, манией чистоты и всепоглощающей педантичностью во всём.
Судите сами. Капли воды на столе, полу, в ванной считались у неё чуть ли не преступлением. Полотенчики, полотенца, полотеннища должны были висеть на определённых крючочках, крючках, крюках в строго отведённых им местах, строго по ранжиру, с точностью до миллиметра. У посуды тоже были насиженные места. Все кружки стояли в шкафчике не просто так, а симметрично повёрнутые под определёнными углами. Крышка унитаза должна была быть всегда закрыта. Одежда расправлена, выверена и висеть в шифоньере на своих вешалках и в определённом направлении. У неё было прекрасное зрение. Завидев пылинку, соринку, волосинку, капельку, пятнышко, Катюша тут же бросалась её убирать, чистить, вытирать.
Всё бы ничего. Может это бы и было даже хорошо. Поначалу мне даже импонировала её любовь к чистоте. Но вскоре, она стала ходить за мной как жандарм, сначала вытирая, поправляя за мной, потом выставляя требования. Начались скандалы. И какой бы я не был мягкотелый, меня это стало напрягать. Я начал постоянно злиться. Однажды у меня случился конфуз — не встал на неё. Именно после одной из таких ссор. Демонстративно улёгся на кушетку, сильно обозлённый, уснул прямо в одежде.
На утро она попросила прощения и клялась, что больше не будет. Три дня мы продержались. Потом разразился настоящий скандал из-за какой-то мелочи. То ли разбитой мной случайно чашки, то ли поставил кружку в шкапчик ручкой вовнутрь, не на свой место, а надо было — наружу под углом в 33 и 3 десятых градуса или я умудрился попить кофе, забыв подстелить кружок? Не помню. Но причин было так много, что любая подходила к этому случаю.
Вечерело основательно. Я собрал свои вещи в свою же дорожную сумку. И испросив у неё извинения за доставленные неприятные минуты со мной подал устное заявление на развод. Екатерина сидела спиной ко мне, лицом к окну:
— Ну, и иди! Без тебя было лучше!
Подойдя к ней, поцеловал её в шейку, положил ключ от квартиры на стол и сказал:
— А мне с тобой было хорошо Прощай
Поплёлся в общагу. Там все знали, что я подженился, но комнату никому не отдавали: на всякий пожарный. Не обнаружив в холодильнике ни одной бутылки, а мне сильно захотелось выпить, уже был готов идти в ночное заведение. Но сосед по комнате, извинился, взяв на себя вину и спросил сколько там было и что с получки всё отдаст деньгами.
— Ничего не надо, — сказал я, найди одну бутылку и чего-нибудь закусить.
Вскоре он вернулся с початой бутылкой водки и несколькими тарелками с разнообразной едой, оббежав соседей. Пить со мной отказался — ему предстояла ночная смена. Я был сильно расстроен произошедшим, но почему-то не пьянел. Только голова заболела. Завалился на кровать прямо в одежде и тут же уснул. Утром остограмившись поплёлся в швейку. Там найдя бригадиршу попросил уволить без отработки.
— Что с Катей поругался? — воротя нос от дышавшего перегаром, констатировала женщина, — я не могу тебя уволить. Ты должен отработать две недели.
— Не очень то и хотелось, — криво усмехнулся я, — всё равно сегодня уеду в другой город.
— Ладно подожди, я сейчас — видя у молодого человека твёрдые намерения, она ушла в отдел кадров.
Я сидел в своей каморке в ожидании бригадира, размышляя о том, что им не придётся беспокоиться какое-то время. Все машинки я отладил, всё подходящее электрооборудование поменял. Везде всё было подписано и расписано. Моему будущему приемнику не составит труда разобраться во всём. Мои невесёлые мысли были прерваны ворвавшейся в мою обитель Катюшей. Она была вся в слезах. Вероятно бригадир сдала меня с потрохами.
— Юрочка, не бросай меня! Давай ещё попробуем. Я изменюсь, обещаю!
Женские слёзы всегда ломали меня, но не в этот раз. Я был непреклонен. Я был уверен, что у нас ничего не получится. Мы уже попробовали. Так и сказал своей бывшей возлюбленной.
— Ну хочешь я на колени встану?
Я не хотел, но сказал совсем другое:
— А что это изменит? К тому же здесь пол грязный. Не пристало чистюле на вроде тебя так мараться.
Глянув на действительно грязный пол, она ни слова ни говоря выбежала из комнаты.
Вскоре вернулась бригадир с трудовой книжкой и небольшой суммой денег. Она очень сожалела, что я их покидаю, признавшись, что я был лучшим.
***
На вокзале было полупустынно. Попросив у кассира билет на первопопавшийся поезд, я достал деньги.
— А куда? — поинтересовалась она