— …Зеленый Змий?! Вот, значит, с кем водятся твои люди? — глянула она на девушку в синем. — Уфффф! — с шумом выпустила она воздух. — Ваша взяла! Ступайте прочь, да поскорей!
— Зеленый Змий!.. — бормотала она, когда Гена с девушкой выходили из кабинета. — Больше никого не принимаю! Зеленый Змий, надо же… — слышали они ее голос из коридора.
***
«Так… Договор я сегодня точно не подпишу» — думал Гена.
После всего, что было, эта мысль показалась ему такой нелепой, что он расхохотался.
— Спасибо вам! — взяла его за руку девушка. Ладонь ее была холодной, и сама она была бледной, как стена. — Вы спасли нас. Я бы и сама, но… не знаю. Если бы не вы… Спасибо! Фффууух!..
— Ну… я… это… А что я сделал?
— Не испугались. Вовремя показали то, что у вас было. Откуда он у вас?
— Кто?
— Зеленый Змий. — Девушка осторожно взяла у него крокодильчика, повертела его в руках и внимательно посмотрела на Гену.
Такого пристального взгляда Гена еще не видел. Казалось, его можно было потрогать — и он завибрировал бы, как струна.
— Отец дал когда-то, то есть дед… — начал путано объяснять Гена. — Деду, когда он малой был, какая-то цыганка на улице подарила, сказала, чтобы он держал при себе, тогда его не тронут немцы… И правда, не тронули… Ну а потом он умер, а отец подарил мне. В шутку: я Гена, меня дома называли Крокодилом Геной, или просто Маленьким Крокодильчиком — вот он и подарил мне крокодильчика. Типа как мой портрет. Он вообще не верил во все эти штучки…
— Понятно, — кивнула девушка. — Я знала, что вы не из этих. Не можете быть.
— Не из кого? И вообще… что это? Кто это был? Что это было?!
— Баба-Яга.
Это прозвучало просто, как «санитарка» или «педиатр».
— Что-о?
— Я сама не знала. До того, как зашла. Оооох! — вздрогнула девушка. — Куда забралась, старая!.. Иваська, не бойся. Она не тронет нас. Мама у тебя сильная. Маму просто захватили врасплох. Точнее, чуть было не захватили. Если бы не… Спасибо, спасибо вам! — она положила руки Гене на плечи и неожиданно поцеловала его прямо в губы.
Поцелуй был таким благодарным и горячим, что Гена зашатался.
— А я и не боялся вообще, — ответил Иваська перепуганным басом. — Мам, а это что, та самая Баба-Яга была? Которая в сказке?
— Нет. Другая. Моложе и намнооооого злей… На, — протянула она Гене крокодильчика. — Спрячь и не показывай никому.
— Мам, а мам! Слушай, мам! А по-моему, его шансы уже повысились. А? — затараторил Иваська, глядя на обалдевшего Гену.
— Шансы? — Девушка улыбнулась и оценивающе осмотрела Гену. — Пожалуй… Пожалуй, да. Безусловно да! Ты, конечно, не красавец… но мы это исправим, — говорила она, глядя на него сквозь свои невероятные ресницы. — Это неважно. Это ерунда. Главное, что наконец-то я встретила настоящ… Эээ, а ты-то чего умничаешь? — спохватилась она, глянув на Иваську.
— А что я? я ничего, — бормотал Иваська.
Босоногая незнакомка снова была совершенно серьезна. Гена не знал, что и думать. Она смотрела на него так, как умеют смотреть только красавицы, и внутри у него сладко заныло…
— Идем, — сказала она ему, когда они вышли из поликлиники.
— Куда?
— Ко мне. Погоди-ка… — она встала лицом к Гене, заглянула ему в глаза, вогнав в него струю невидимого тока, затем провела мягкими руками по его щекам, плечам, бокам, бедрам, будто окутав Гену сладким коконом, и сомкнула их у него между ног.
По телу Гены разлилось истомное тепло, как в детстве по утрам…
— Кто ты? — спросил он хриплым голосом.
— Забава, — ответила девушка, глядя Гене в глаза и не убирая рук с его гениталий.
— Как это? Почему «забава»?
— Так. Просто Забава. Это мое имя. А ты Гена, верно? — ответила Забава. Пойдем, Гена. Ты был прав. Я даже благодарна Бабе-Яге… Пойдем.
***
Гена до последнего не верил в то, что все складывается именно так.
Но Забава, введя его к себе домой, сказала Иваське: «Сынуль, иди на кухню, ладно? Там курица, овсянка… в общем, разберешься, да? а потом ложись спать, не жди меня», — завела Гену за руку в комнату, прикрыла дверь – и повернулась к нему.
Гена почувствовал, как сладкий холод спирает ему дыхание, подбираясь под дых…
— Ну?.. — спросила Забава и медленно подошла к Гене.- Ну? — мурлыкнула она, глядя ему в глаза. — Ты же этого хотел? Верно? — шептала она, обвивая руками его шею.
Ее губы легко и горячо щекотали ему лицо, всасываясь в щеки и в рот, и обмякший Гена ухнул куда-то в радужную яму, как перед обмороком. — Вот я. Вот я вся. Бери меня, делай со мной, что хочешь, — хрипло подвывала она, кусаясь от желания.
Большое ее тело дрожало и липло к Гене, и тот, прочувствовав наконец свое счастье, впился в ее плоть, пружинящую под синим шелком.
— Ууууоо! — выла Забава. — Уыыыы! — урчала она медведицей. — Сними его с меня! Сними!
Синее платье полетело на пол вместе с трусами. Обалдевший Гена хотел обхватить, заглотить, вылизать в усмерть розовое изобилие, раскрытое перед ним, — но Забава уже стояла на четвереньках и шептала ему:
— У меня так долго не было этого… Пять лет… Вот, — она выпячивала бедра, распахнутые настежь, — вот! Скорей, скорей, — ныла она, нетерпеливо тряся грудями, и Гена понял: все будет без сантиментов и запретов, быстро, жестко и горячо.
Он ткнулся в липкие складки, раскрытые, как сердцевина хищного цветка — и сразу вплыл в Забаву по самые яйца.
— Ооооооу! Давай, давай! Пожаааалуйста!.. — Она торопила Гену, подаваясь навстречу ему, и жмурилась от кайфа и стыда, а он шуровал в ней, сразу отпустив все тормоза, и вталкивался, вламывался в нее взахлеб, не успевая осознать, что делает. Он имел ее, как зверя — а ей все было мало, мало, и она кричала:
— Трогай! Трогай там! Сильней! — и выпячивала срамоту, надетую на его член, и Гена трогал, мял и месил горячие складки обеими руками, всаживаясь в Забаву до глубинного мяса, и чувствовал, что член его вдвое тверже и длинней обычного…
Такого бешеного секса у него еще не было. Он въезжал в нее, как таран, и рычал от желания, — но ей было мало, мало, и она умоляла его, срываясь на визг — «сильней, сильней… СИЛЬНЕЕЕЕЕЕЕЕЙ!!!…» — и капала соками на пол, и зверски кончала под ним, содрогаясь от рыданий, и скребла пол, как подыхающая кошка… В глазах у Гены плясала кляксой ее грива, ходившая ходуном. Предчувствуя выплеск семени, он с хрипом сжал ее бедра, пытаясь выйти из них…
— Нет, не… не выходиииии!.. — ныла Забава, изнемогая в жестоком оргазме. — Со мной можно не… Не… вых… — плакала она басом и сжимала Генин член, не выпуская его из себя.
Плотность ее вагины была невыносима, и Гена мучительно лопнул в Забаве, вдавливаясь в нее пахом и царапая ей спину. Он заливал ее сладким кипятком, выплескивался в нее свободной, горячей рекой и думал – «как хорошо… хорошо… и как быстро. Жаль, что быстро… Жаль, что сейчас будет уже все… Ааааааа…»
— Ааааааа! — хрипел он. — Жаль, что… Так… Быстро…