И третий, и четвертый, и последующие камешки падали в воду, издавая глухой звук и поднимая небольшие брызги.
Персей так увлекся этой игрой, что стал закидывать все дальше и дальше в воду камушки. Его красивое загорелое тело напряглось, и стала видна работа крепких выпуклых мускулов. Он стал азартен и нетерпелив. Камни все дальше и дальше падали в море.
— Ты видела? – радостно спросил он, оглянувшись на женщину.
Медуза только улыбнулась и подумала: «Все-таки, он еще мальчик».
Она внимательно и долго рассматривала себя сегодня в зеркале, лежа на берегу. Она и не знала, что и зеркало рассматривало ее. Оно любило молодых, красивых и врало, если кто-то не нравился. Женщину, смотревшую в него, оно боялось: боялось ее тяжелого убийственного взгляда, ее тяжелой красоты, поэтому сжималось и искажало изображение.
— Бульк… бульк… бульк… — Камни падали и падали в море. Персей старался закинуть их дальше, и его загорелое тело напряглось. Медуза смотрела на него и восхищалась его молодым телом, его мускулами и движениями. Она чувствовала и знала то, о чем Персей еще не думал и не знал: скоро он охладеет и будет тяготиться ее любовью. А где нет любви, там нет жизни. И время, так любящее молодых, станет равнодушным и даже раздражительным к ней. Она стала замечать, что с каждым мгновением теряет красоту. И зеркало, подаренное Афиной, показывало это. Она задумалась, все еще глядя в зеркало, но уже как-то рассеянно и отстраненно.
«О, боги! Зачем вы меня сделали смертной?» — в который раз подумала женщина с отчаянием. — «Только смерть может остановить увядание и оставить мне вечную молодость».
Медуза от лица отвела зеркало, которое незаметно и облегченно вздохнуло.
Камни, бросаемые Персеем в воду, далеко улететь уже не могли, и теперь падали в одном и том же месте. Юноше стало досадно от этого, и вскоре это занятие ему надоело. Он прошелся по берегу, ища, чем бы заняться еще, но ничего не находил и опять подошел к статуям и стал бродить среди них, рассеянно рассматривая их. Проведя рукой по одной, вдруг спросил:
— Есть кто-то, кого ты особенно помнишь?
— Рядом с тобой странник.
Персей посмотрел на серую фигуру, стоящую рядом.
— У него были голубые глаза. Он мне много рассказывал о других странах, о чудесах, о других людях. Я могла долго слушать его: мне было с ним интересно… Он тоже остался…
Медуза лежала неподвижно, держа в руке зеркало. Она вновь посмотрела в него, и ее поразил контраст: Персей – молодой, свежий, и она – увядающая. Она стала еще внимательнее разглядывать себя, находя все новые и новые мелкие морщины: вот в уголках глаз, а вот – возле губ. Ей стало неприятно.
«Старость ужасна», — подумала она раздраженно, и еще раз быстро и зло взглянула в зеркало своим смертельным взглядом. Зеркало так сильно испугалась, что не выдержало и треснуло.
— Дзинь! — в каждом из осколков отразилось ее лицо, искаженное злобой.
«Может быть, так лучше…» — подумала она и далеко зашвырнула лопнувшее зеркало, которое, упав, пронзительно закричало предсмертным стеклянным голосом.
— Дзиииинь!
Но легче от этого не стало. Мутное, черное недовольство поднялось откуда-то изнутри тела вверх и отразилось на лице. Волосы-змеи тоже почувствовали это и недовольно зашипели.
— Персей, — обратилась она к нему, — ты любишь меня?
Ей так захотелось взглянуть в его глаза, что она себя еле сдерживала.
Что-то в ее голосе заставило его остановиться и насторожиться. Он стоял среди статуй и даже оперся об одну из них.
— Я тебя люблю, — сказал он.
— А я тебя не люблю, — сказал она зло, глядя в песок, и волосы-змеи вдруг заметались,- ты мне надоел.
— Зачем ты так?- ему стало тяжело дышать, и внутри него вспыхнул неуправляемый безумный огонь.