Лука сел за руль своего ауди и, опустив салонное зеркало, окинул себя критическим взглядом: взъерошенный как черт из преисподней. Он подтянул галстук, одернул рубашку, пригладил пятерней непокорные волосы. Придется так и отправляться на работу, потому что возвращаться домой, чтобы приводить себя в порядок, времени уже совсем не осталось, да и не тянуло его в последнее время в особняк, когда там без конца крутилось столько народу, причем каждый, казалось, чувствовал себя там как у себя дома. Какого хрена он пообещал матери, что в присутствии членов ее новой семьи особняк должен считаться их совместной собственностью?! От этого цирка на кухне по утрам его уже откровенно мутило. У Матвея наблюдался явный спермотоксикоз, потому что только полный идиот мог не заметить, как он развлекался за завтраком, приставая к Кристине. Лука очень надеялся, что Матвей не считает отца Кристины идиотом, потому что подобное заблуждение их обоих могло довести до могилы.
Впрочем, сам он ничем не лучше Матвея, надо признать Лука стиснул зубы и непотребно ругнулся себе под нос. Его приступ раздражения только усилился, когда он снова взглянул на лежавшую на соседнем сидении коробочку с серьгами, все-таки отвергнутыми Кристиной. Малолетняя дура и капризная вертихвостка! Какого черта он вообще с ней связался?! Возвращаясь к машине после их страстных разборок со стоящим столбом, как у какого-нибудь тупого подростка после обжиманий за школой, членом, он натолкнулся у въездных ворот на мать и Петра Даниловича. Выйди они минуты на три раньше, это был бы уже полный абзац — этот московский хрыч на месте бы его придушил за растление его невинной дочурки. Как же — «святая невинность»! В технике слабовата, но быстро учится, да и явно вошла во вкус по части использования своих женских чар. Да он просто идиот, если купился на манипуляции этой глупой нимфетки! Лука взял в руки бархатную черную коробочку, раскрыл ее и впился в прозрачные голубые сердечки холодным высокомерным взглядом. Вот мелкая сучка! А ведь такие пошли бы к ее глазам! Уголок его губ все-таки нервно дернулся вверх в недоброй ухмылке, когда он вспомнил, как сладко она сосала ему позапрошлой ночью, послушно выполняя любые инструкции и невольно замирая, когда слишком млела от того, что с ней творил Матвей. И ведь просто вся дрожала от восторга, хоть и продолжает строить из себя недотрогу!
Добравшись до офиса после незапланированного заранее заезда в цветочную компанию и после длительного простоя в пробках только через два часа вместо планируемых двадцати минут, Лука практически в бешенстве влетел в свой рабочий кабинет, мрачнея еще больше от того, что не застал на месте секретаршу. Услышав, как в приемной хлопнула дверь, Лука тут же набрал на телефоне ее номер.
— Здравствуйте, Лука Дмитриевич, — услышал он в трубке взволнованный голос.
— Катя? Сегодня твоя что ли смена? — не так грозно, как только что собирался, спросил он.
— Вообще-то нет , — еще больше испугалась и зажалась Катя, — Света попросила ее подменить У нее какие-то семейные обстоятельства.
Лука коварно усмехнулся, представляя, какие у этой вертихвостки могли быть семейные обстоятельства, учитывая, что никакой семьи у нее нет и в помине. Если верить Матвею, уломать ее можно было без проблем на все, что угодно. Правда, в последнее время доверять интуиции брата он стал значительно меньше. Вот Катя — совсем другое дело. Типичный образчик скромной и целеустремленной девочки «с понятиями». Интрижки на работе для него всегда были табу, но что если просто проверить эту паиньку? Не то чтобы она ему очень нравилась, не было в ней ни лоска, ни шика, ни породы, но в этом даже было что-то возбуждающее. Уж очень ему хотелось отвлечься от Кристины.
— Кать, а зайди-ка ко мне, — невозмутимо вымолвил он и повесил трубку.
Ждать пришлось не менее пяти минут, это точно, и, когда она вошла, первое, на что обратил внимание Лука, это на ее неестественно порозовевшие щеки и ускользающий взгляд. Кажется, она всегда была такой застенчивой, хотя он не особо-то всматривался. К груди она прижимала какую-то пачку бумаг, не иначе как принесенную сюда, чтобы защитить себя от опасного красавчика-шефа. Иногда его несколько раздражала подобная реакция всяких там тихонь, явно «в тайне» питающих к нему слабость, которая уже была известна всему офису на второй день работы. «По-моему, они сами виноваты, когда так меня провоцируют», — заключил он и тяжело вздохнул.
— Что это у тебя? — без особого интереса начал он, указав глазами на бумаги и присаживаясь на край своего стола, скрестив на груди руки.
— Это договор на поставку оборудования из Германии, — быстро выпалила она, стараясь строить из себя деловую строгую даму, — Я его уже перевела и подготовила к подписанию.
— А Света уже проверяла?
— Нет, но я надеюсь, что тут и так все в порядке.
— Хорошо, — едва заметно улыбнулся Лука ее оптимизму, — А сколько ты уже у нас работаешь, Кать?
— Кажется, месяца четыре
— И какая у тебя зарплата, напомни?
— Сорок тысяч.
Лука покивал, в задумчивости потерев одной рукой подбородок и слегка задевая губы. Потом встал, прошелся по комнате и остановился всего метрах в двух от взволнованной девушки, беззастенчиво ее разглядывая.
— А хотела бы зарабатывать больше? — совершенно серьезно поинтересовался Лука.
Он отметил для себя, как она нервно сглотнула.
— В принципе да , — ляпнула она и тут же, кажется, пожалела о сказанном, никак не врубаясь, шутит с ней шеф или говорит серьезно, на что-то намекает или речь идет о банальном повышении за некие заслуги. На самом деле она считала себя ответственной и квалифицированной, да к тому же явно более надежной, чем эта разболтанная вульгарная Светка.
— Вообще-то я доволен твоей работой и готов поднять тебе зарплату. Ведь четыре месяца — более чем достаточный период для испытательного срока. Только вот хочу поинтересоваться, насколько ты готова расширить круг своих обязанностей ради этого повышения.
— А какие именно обязанности? — умирающим от волнения голосом промямлила она.
— Присядь-ка на диван, — он указал ей место жестом и, когда она села, направился к двери и запер ее на ключ. Вернувшись к ней, он уселся рядом, закинув руку на спинку дивана позади нее. Лицо Луки быстро оказалось всего сантиметрах в десяти от ее ошарашенного личика: его глаза цвета темного шоколада медленно изучали каждую ее черту, беззастенчиво примериваясь и лишая последней воли. Второй рукой он взялся за подлокотник дивана, к которому она в отчаянии прижималась бедром, перекрывая ей путь к спасению. Их взгляды, конечно же, встретились, несмотря на всю ее природную скромность. Перед ним предстали светло-карие слегка раскосые глазки; темно-русые тонкие волосы, собранные в аккуратный хвостик; ничем в общем-то не примечательные черты; из косметики — только тушь; губки пухлые, но как-то непропорционально; и подбородок несколько тяжел. Под прицелом его внимания и от близости исходящего от него жара губки девушки немного раскрылись. Вот и всё ее прикрытие сломлено. Лука медленно выжидал, ничего не предпринимая, только едва заметно наклонил голову на бок и продолжал беспощадно жечь взглядом все, что он мог охватить с такого близкого расстояния. Наконец Катя сама невольно подалась вперед, почти касаясь его губ своими. Конечно, о деньгах она уже забыла. Она едва ли вообще сейчас сможет вспомнить, о чем только что шла речь.
— Я вовсе не это имел в виду, — жестоко улыбнулся Лука, немного отстраняясь от ее лица, взял ее дрожащую правую руку в свою и положил себе на топорщащиеся от эрекции брюки. Толстая, ничем не скрепленная пачка бумаг выпала из ее левой руки и разлетелась по полу, образуя там какой-то нелепый шедевр кубизма. Ее пальчики дрожали на твердом бугре его брюк, но не отстранялись, взгляд растерянно блуждал по его губам, подбородку, шее, груди. Лука с легким волнением наблюдал за ее метаниями, даже больше не пытаясь ее как-то
спровоцировать. Наконец она облизала губки и, не поднимая глаз, стала расстегивать его ремень. Вид у нее был какой-то обреченный и в то же время нетерпеливый. Отметив про себя ее решительность, Лука медленно откинулся на спинку дивана, отдавая все в ее руки. Вообще-то уж от нее он никак этого не ожидал Значит, придется воспользоваться планом Б.