Эта история реально произошли со мной жарким летом 1981 года, когда я четырнадцатилетним пацаном, гостил у сестры моей матери на Кубани. Тетя Наташа, так её звали, была вдовой и проживала на небольшом хуторе, раскинувшемся на берегу Дона, одна с тех пор, когда два года назад её муж утонул в этой реке, и его смерть, как и сами похороны, в которых наша семья принимали участие, произвели сильное впечатление на мое детское сознание. Тетка моему приезду сильно обрадовалось, накрыла стол со всеми яствами сельской кухни, что меня, выросшего в достаточно бедной семьей, не мало удивило. Через несколько дней, привезшая моя мама уехала, а я до сентября остался грется под жарким Кубанским солнцем.
Необходимо отметить, что помимо самой т.Наташи летом у неё гостила и ее дочь Ангелина студентка и 22–я красавица казачка, и что самое главное, её племянница и моя ровесница и двоюродная сестра Ольга. Этим летом произошло много интересных для меня событий, и которые, возможно, также достойны описания, и могли бы быть интересны читателю, но я решил описать лишь некоторые из них, связанные с моими первыми и наиболее сильными ощущениями от общения с представительницами прекрасного пола, так что вперед, милый читатель.
В то лето тетушке исполнилось 43 года, это была высокая крутобедрая красавица с пышной черной косой и правильными чертами лица, а имевшаяся небольшая полнота не только не портила её, но в сочетании с ростом, придавала ей особую привлекательность. Упав на мотоцикле с местным парнем Сашкой, я сильно ушиб спину, и боли в спине превратили меня в лежачего больного, уход за которым осуществляла любимая тетушка Наталья Петровна, и её лечение, включающее в себя массажи, и притирание доставляли мне немало удовольствия.
В начале августа дочь тетки и племянница Ольга, также гостившая некоторое время у неё, уехали в Краснодар, и мы с тетушкой остались одни. Пришедшая в гости соседка т.Вера посоветовала хорошо пропарить в баньке мою спину, и в субботу эту процедуру решила исполнить тетя Наташа.
— Ну что, больной ? Банную процедуру принимать будешь со мной? – как-то в субботу громко и неожиданно спросила т.Наташа. От последних слов и предвкушения чего-то нового, неизвестного и обязательно приятного, у меня сильно заколотилось сердце, мягко заныло в паху, и моментально произошла крепкая мальчишеская эрекция. Да, чего греха таить, уже давно в своих интимных грезах я, в том числе, представлял и эту банную сцену, и именно с т.Наташей, но чтоб это стало реальностью, я не мог себе даже представить. Но сама жизнь, как известно, часто приносит нам сюрпризы, а иногда даже и приятные.
Мое безропотное молчание было понято ею как согласие, что кончено же соответствовало действительности, а поэтому она с улыбкой удались с веранды, где я остался лежать, и уже не мог дождаться вечера осуществления моей мечты. Баня, построенная её покойным мужем, не было похожа на обычную. Это был настоящий банный храм, сделанный с любовью человека, к этой части жизни. Все в этой бане было красиво, чисто, добротно, и широкий полок в парилке, и расписные деревянные кадки для воды, а также уютный и такой же добротный, как и сама баня, — теплый предбанник. Ровно в 19 часов, Наталья Петровна зашла за мной, и мы вместе пошли в баню, стоящую в начале её небольшого сада за домом.
Конечно же я, предвкушая то удовольствие, которое мог испытывать от близости созерцания голого чужого (не матери и сестренки) женского тела, представляя себе руки этой женщины парящей вениками меня, очень сильно этого желал, однако когда дело дошло до дела (тела), я … стеснившись, струсил, а поэтому покраснев, скинув с только шорты и футболку, оставшись в белых трусиках, быстро шмыгнул из предбанника в баню, и не закрыв входную дверь, и со стучащим в висках сердцем забрался на полок. В проем двери мне было видно, как тётя, не снимая своего короткого летнего платья, молча освободилась от лифчика, сняла трусики и распустила волосы, и немного посидев, вошла в баню.
— Ну что, больной ? В одежде что ли парится будем, или как? – спросила она меня, с хитрой и многообещающей улыбкой, также присев на полок.
— Не знаю, – ответил я, но в душе почему-то в этот момент страстно пожелал, поскорее оказаться без своего единственного оплота в виде уже промокших и оттопыренных эрекцией трусиков.
— Ну, тогда я знаю. В бане, милый, в одежде не парятся и не моются, а стеснятся наготы нечего. Сам, чай только недавно с матерью да сестрой перестал мыться (да было дело!), она то мне рассказывала, — говоря эти слова и хитро улыбаясь, она медленно расстегивала пуговицы своего платья. Я же, жадно впиваясь глазами в оголяющееся тело женщины, быстро скинул с себя трусы и, скрывая эрекцию, перевернулся на живот, вверх своей белой попкой, единственным не загоревшим местом на моем теле.
— Попка-то у тебя розовая и нежная, прямо как у Ольги, — сказал она, звонко хлопнув меня по ягодицам. В этот момент я обернулся и рассмотрел тетушку всю в её прекрасной наготе. Да, конечно же, я уже видел голых женщин, но тело Натальи Петровны на долгие годы стало для меня эталоном женской красоты, песнь которому я пою и поныне в этих воспоминаниях. Её груди, это были две спелые и налитые жизненной силой дыни, с большими ореолами розовых сосков. Ни возраст этой женщины, ни рождение, и вскармливание ими своих детей, не испортили природной красоты и силы, не сделав их чрезмерно отвисшими либо дряблыми, как это часто бывает у женщин её возраста. Она имела слегка пухлый, но не портящий талии животик, и удивительную по своей природной красоте попку.
Да-да, только именно это слово я имею право применить к описанию её двух мраморно белых выпуклостей геометрически правильных по своим пропорциям, и слегка оттянутых. (Любовь именно к этой части женских тел, начавшаяся в этой бане, я несу и сейчас по жизни). А её спина? Это не была спина деревенской женщины, сгорбленная от тяжелой работы, а по красоте и природной грации это была спина богини. Ноги у неё не могли быть не стройными, как ты уже догадался, милый читатель. Что касается лона, то смею вас заверить, что оно также соответствовало её прекрасному облику. Оно, конечно же, не было гладко выбритым, как это принято сейчас, его покрывали не густые, удивительно мягкие и шелковистые на ощупь (это я почувствовал позже) волоски, через которые четко просматривалось правильность и красота разреза её писи, похожей на эту часть тела моей родной сестры. Ко всему прочему тетя, распустив волосы, которые густо легли ей на плечи, и также удивительно скрыли её возраст, стала похожей на молодую русалку.
— Ну что, хороша? – спросила она, поворачиваясь кругом.
— Угу ! – только и смог промычать я в ответ.
— Теперь, племянничек, покажи мне свою мужскую красоту, дай как мне её оценить, я ведь по молодости с твоим отцом тоже в баньке парилась, да и не только… У него все в порядке было! – сказала она хитро улыбаясь. И тогда я в душе радостно, абсолютно не стесняясь своей наготы, и подчиняясь давешнему желанию, быстро спрыгнул с полка и замер по стойке «Смирно». Мой, такого же белого цвета как попка, но с ярко алой головкой писюн стоял под углом 45 градусов, готовый разрядится в любую минуту. Он в стоячем положении имел дину 15,5 см (последний замер сделан уже будучи больным), толщину 3 см, и среди знакомых пацанов своего возраста, я был таки лидером по размерам. Волосы на лобке, только начали вырастать, и были по-женски мягкими на ощупь.
Тётя присела передо мной на корточки, так что мой дружок оказался на уровни её груди, и нежно, взяв сначала за яички, погладила его, своей горечей и нежной ладонью.
— А ты уже большой, племяш ! Знала бы, что настолько, в баню б с тобой не пошла ! – сказала, она снова смеясь. — И как с таким писюном парить тебя, ему же на головку шапку надо одеть, чтобы не обжечь, — продолжая гладить и звонко рассмеявшись, воскликнула она.
— Тёть Наташ, я вас.., тебя.. лю…, я …— только и успел пролепетатья, как мощнейшим выброс спермы, и связанное с ним наслаждение затуманило мою голову, и я с какой-то нелепой улыбкой теряя сознание стал оседать на пол. Тетя не растерялась, и обхватив меня за бедра, крепко прижалась ко мне своей пышной грудью, в которую уперся мой бурно извергающийся писюн, и ласково сказала :
— «Ну, писай, писай мне на грудку, сейчас все хорошо будет мальчик мой», — после чего нежно положила меня на пол, и выбежала в предбанник.
Пришел я в себя, когда, продолжая лежать на полу, гладко остриженным затылком ощутил бархатистость и тепло женского тела. Наталья Петровна сама сев на пол и положив голову к себе на бедра, умывала холодной водой.
— Ну что, мужик, пришел в себя, парится будем ? — весело спросила она.
— Да, только подышать свежим воздухом хочу, — ответил я.
— Ну, пойдем и подышим, — уже весело сказала она. Я вышел первым, и, оглянувшись, увидел, как она бережно растерла остатки моей нечаянной страсти по своему телу. Немного посидев в предбаннике, уже абсолютно не стесняясь наготы, мы вернулись в баню, где я получил хорошую порку березовыми вениками по всем частям тела, включая спину и ощущая, что это пошло ей на пользу. Потом мы поменялись местами, я со всей своей силы, стал веником отхлестать свою тетушку, особое внимание, уделяя интимным частям её тела. В этот момент у меня опять случилась сильнейшая эрекция, и думаю, что если бы тетушка опять «потрогала меня», разрядка была бы неизбежной.
После хорошей пропарки, мы решили вымыться. Тетя налила в две шайки воду, и мы стали дружно намыливать себе головы, а затем смыли их.
— Давай-ка, потру спинку, — обратилась ко мне тётя. Я молча повернулся к ней спиной и почувствовал её руки и мочалку не только на спине, но и на других частях тела, которые, включая живот, я как бы инстинктивно ей подставил.