— Так значит, когда мне исполнится пятнадцать, ты меня выебешь?
— Если ты этого всё ещё будешь хотеть, то да, — пообещал Никита, а про себя думал: «Только бы сейчас отстал, потом разберемся».
— Ну, ладно. Договорились. Давай праздновать дальше.
И он сел на свой стул, взял кружку с вином и поверх неё бросил взгляд на Никиту, развратно сверкнув глазами.
«Как же я раньше не замечал, — думал Никита, глядя на Лисёнка, — какие у него блядские глаза! А сел-то как? Развалился, ноги раздвинул, гад! У меня член сейчас задымится!»
Измученный Никита сделал пару глотков из своей кружки, пытаясь унять боль в паху и шум в голове. Не помогло. Дрожащими руками он поставил кружку на стол и направился к двери.
— Я пойду прогуляюсь. Я не надолго. Если не дождешься меня, ложись. Мне надо воздухом подышать.
Лисёнок ничего не ответил. Даже не повернулся в его сторону.
Никита долго бродил по улицам, вдыхая ароматный весенний морской воздух. И видимо, этот весенний запах окончательно свёл его с ума. Потому что ситуация была отвратительной, катастрофичной, а Никита был при этом невероятно счастлив! Самозабвенно, лучезарно счастлив!
«Значит, он не издевался надо мной! Он действительно меня хочет!» – думал Никита, и всё пело внутри подобно морскому ветру. Он знал, что его желания неправильны, даже преступны. Но он любил, и, похоже, был любимым. И всё остальное казалось незначительным. «Пятнадцать лет – это уже здоровый парень, — думал он. — В конце концов, я сам в шестнадцать уже целое судно обслуживал! Н-да, не пример для подражания, согласен… Но у него же буду я один, а не целое судно! И я всё аккуратно сделаю, так, чтоб не больно. Впрочем, до его пятнадцатилетия ещё будет время всё обдумать».
Когда он вернулся домой, уже стемнело. «Интересно, Васька спит? – подумал Никита. – А вдруг нет? Вдруг он опять начнёт? Об этом я и не подумал». Его лучезарное настроение было нарушено внезапным пониманием того, какую нелёгкую задачу он перед собой поставил. Да, они договорились на пятнадцать лет. Но хватит ли у него, Никиты, сил ждать столько времени?
Тихонько он зашёл в комнату, бросил взгляд на кровать, где лежал Васька, и тяжело вздохнул. Сбылись худшие его опасения. Этот хитрющий сукин сын даже не пытался ждать до уговоренного срока. Он лежал на постели абсолютно голый, на животе, отвернувшись от двери и слегка оттопырив свою аппетитную попку. Притворялся, что спит. Но, конечно же, он не спал. Никита был в этом уверен.
Медленно подойдя к кровати, парень сел на краю. Он почти физически ощущал, как отключаются мозги. Для одного дня подавляемого возбуждения было уже слишком много. Никита всё ещё пытался себя остановить. Вспоминал, как первый раз встретил Лисёнка – худенькое, глазастое недоразумение на ножках. Но примерно в это же время в мозгу угасла последняя искорка самоконтроля, словно растаял последний болотный огонёк. И он видел только совершенную линию тела, лежащего рядом на кровати. Его ладонь непроизвольно легла на эти мягкие ягодицы, начала их сжимать, поглаживать, ласкать.
Хитрюга, который, конечно, не спал, обернулся на постели.
— А мне ведь ещё не исполнилось пятнадцати, — протянул он с ехидной улыбкой. Но когда поймал взгляд Никиты, измученный и затравленный, улыбка сползла с конопатой мордочки.
— Ой, прости, Никита, прости, пожалуйста…
Но тот уже не слышал, что ему говорили. Он только видел это тело, чувствовал его запах. Он был одержим желанием целовать его. Целовать всё, каждую клеточку. И он накинулся на него, словно измученный жаждой человек кидается к ручью. В голове шумело, глаза застилал туман. А он целовал, трогал, ласкал без разбора всё, что попадалось под губы и руки. И лишь какие-то обрывки мыслей метались в его затуманенном мозгу.
«Почему он так стонет? – думал Никита. – Ему больно? Или хорошо? Нет, больно быть не может, я ведь только трогаю. А что я трогаю? М-м-м, это же его член… Какой красивый! Небольшой, но такой ровненький… И так стоит хорошо, похож на крепкий огурчик… Головка ярко-розовая, влажная… И вся течёт. Почему так сильно течёт? А, он кончает! Так быстро? Хочу попробовать на вкус… М-м-м, сладко. Но мало. Член так приятно скользит в рот. Надо пососать его как следует. Вот так… Ну, почему ж он так громко стонет? Ведь я же не делаю ему больно…»
Получив вторую порцию спермы в рот, Никита захотел попробовать на вкус губы парнишки и лёг сверху. Как он оказался внутри Васьки, он и сам не понял. Просто вдруг в какой-то момент он заметил, что тело, извивающееся под ним, стало не мягким и податливым, а каким-то деревянным. Это Васька напряжённо принимал в себя член своего старшего друга. Долго терпеть ему не пришлось, потому что Никита кончил буквально после нескольких движений. Но кончал долго, уткнувшись с нежным рычанием в слегка конопатую шейку.
Когда к Никите вернулась способность хоть как-то соображать, первое, что он понял, что только что словил самый сладкий оргазм за всю свою жизнь! Он благодарно поцеловал Ваську в губы.
— Выйди из меня, — шепнул тот, отвечая на поцелуй.
— Тебе больно?
— Чуть-чуть, — Васька улыбнулся.
Когда парень вынул член, из васькиной попы сразу потекло. Никита сорвал со своих плеч рубашку и, разведя пацану ноги, стал вытирать сочащуюся сперму. А когда всё вытер, не удержался и в благодарность за удовольствие поцеловал Ваську прямо туда. Отчего пацан выгнулся и вскрикнул.
«Хм, а ему это нравится», — подумал Никита, и стал покрывать васькину дырочку нежными поцелуями и ласкать её языком, при этом слегка поглаживая пацану член одной рукой. Хватило пары минут, чтобы Васька уже не со стоном, а с криком, именно с криком кончил в третий раз.