— Ну, тогда слушай! — сказал Антон. — Разденься догола и целуй мне ноги!
Меня это начало заводить, я разделся и упал к ногам и стал их целовать. Хочу заметить, что целовать ноги, это самое противное, что я испытывал.
— А теперь я хочу пописать и ты должен помочь мне.
Ну, мы подошли к унитазу, а он встал и смотрит на меня. Я тут же смекнул, что мне делать. Подойдя сзади, я нащупал верёвку от трико и начал развязывать его, потом приспустил вместе с трусами и взялся за его пипетку. Он начал писать,а я ему держал. Когда он закончил, то сказал:
— Ты что, не видишь, что мой член мокрый от мочи. Вылижи его!
Я обошёл Антона, опустил крышку унитаза и сел на него, затем приподнял его писю и начал сосать. Стояла тишина, только иногда издавался чмокающий звук. Тут Антон дал мне подзатыльник и сказал:
— Ты что, в первый раз сосешь, что ли?
Я ответил:
— Да я только дрочить начал вчера, а ты говоришь — сосать.
Антон безобидным голосом сказал, что надо головку открыть, а там самый вкусный красный богатырь. Я, держа его уже деревянный пенис у себя во рту, нащупал в его кожице дырочку и просунул туда язык, прямо к мочеиспускательному каналу. Тут Антон издал стонущий звук и сказал:
— Двигать головой вперёд-назад и побыстрее.
Я так и сделал и через минуту его гребешок быстро задергался у меня во рту и Антон отскочил назад. Я сильно испугался, подумав, что сделал что-то очень больное. Антон вышел из тёмной ванной комнаты и сел на диван. Я подошёл к нему и спросил:
— В чём дело?
Он мне объяснил, что, мол, должен был кончить, только ему рано ещё. Он сидел на диване со спущенным трико, а я дул на его краснющий орган, который ещё минуты три дергался одновременно с пульсом. Через минуты три подошёл Ванёк и, увидев Антона со спущенным трико, да ещё и с таким членом (ОН БЫЛ УЖЕ МАЛЕНЬКИЙ, НО ВСЁ ЕЩЁ КРАСНЫЙ, КАК ПОМИДОР). А я тем временем, как Антон рассказывал Ване эту историю, пошёл на кухню поесть. Тут заходит Ванёк, снимает трико и бросает на пол, подходит ко мне, оттягивает трусы, залупляет письку и говорит:
— Смотри, какая конфетка!
Я говорю ему, что сейчас поем и попробую её, а сам тыкаю вилкой в картошку с тарелки и кладу в рот. Тут Ванёк берёт мой стакан с компотом и окунает туда свой член с оголённой залупой и начинает его мешать. Я засмеялся, и, встав со стула, выхватил стакан, а Ваня заметил, что у меня стоит. Я же был голый, я сел обратно и отхлебнул из стакана, кинув взгляд на Ванька. Я увидел, что у него торчит богатырь. Тут он залазит на стол, коленями встаёт передо мной, и выпячивает своего торчуна на меня, так что его яички висели над моей тарелкой с картошкой, затем он, посмеиваясь, опускается ниже так, что его шарики уже были в картошке. Я потихоньку ткнул его вилкой в одно яйцо, он ойкнул и пододвинулся поближе, и тут я не сдержался и начал облизывать его яйца от картошки. Ванёк засунул свой член мне в рот, я начал сосать его. Головка была очень гладкая и упругая, так что моему языку было приятно скользить по нему. Через пару минут моих стараний Ванёк резко отпрыгнул назад, взял свой член в руку и начал дрочить. Я сперва не понял, но потом догнал!!! Ваня направил его в мою тарелку с картошкой и из его помидорки начала брызгать жидкость прямо на картошку. У него вылетело струйки три, и в конце он выжал остатки мне в компот. Я смотрел в стакан и увидел, как эта жидкость потихоньку опускалась на дно. Я стал есть эту картошку, а Ваня посмотрел и сказал:
— Ну, как, вкусная?
Я ответил, что нечего не чувствуется, хотя было видно, что на картошке длинные струи Ванькиной малофьи. Где-то через полчаса я уже, стоя на коленях, сосал опять, но только уже с небольшим опытом. Хочу заметить, что с ними я уже дружу четвертый год и теперь у меня открывается головка и даже есть такая же малофья. Мы так и развлекаемся у меня дома, мы настоящие друзья. Они никому не рассказывают об этом. И, что самое интересное, я уже дал отсосать и Ваньку и Антону, спустя два года нашего знакомства, но это стоило этих лет.