меня больше всего волновали не ее грудь, ее бедра или ее ноги в отдельности. Скорее всего, именно их комбинация и создала столь привлекательную женщину.
Мы оставили одежду разбросанной по всему полу, когда я привел ее в свою спальню. Оказавшись там, я положил ее на спину на свою кровать и начал прослеживать поцелуями каждый квадратный сантиметр ее тела. Сначала она лежала тихо, лишь уступая моим желаниям. Но вскоре ее дыхание ускорилось, и она начала задыхаться, когда желание и ощущение смешались в ней. Мускусный запах ее возбуждения наполнил воздух. Когда мои губы сосали ее грудь, она начала задыхаться, бросив руки над головой в знак капитуляции.
Когда я скатился по ее телу к месту схождения ее бедер, ее тело невольно выгнулось, и когда я облизнул ее нижние губы, она громко застонала. Я не дал ей успокоиться, осторожно прощупывая и облизывая ее увлажняющуюся киску. Ее вздохи превратились в стоны, в то время как я продолжал. Когда ее стоны стали непрерывными, я начал обводить своим языком ее клитор, заставляя ее бедра изгибаться, прижимаясь к моему лицу. Когда я подумал, что пришло время, я быстро щелкнул кончиком языка взад и вперед по ее клитору, вставив глубоко в ее киску два пальца и погладив ее точку G.
— Боже мой, что ты со мной делаешь?! — закричала она. Когда я не остановился, ее руки вцепились в покрывало, словно от этого зависела жизнь, в то время как ее тело поднялось, словно в молитве. В течение долгих секунд из ее горла не слышалось ни звука, а потом она громко вскрикнула и упала на кровать. Я продолжал нежно лизать ее, и мои пальцы ощутили повторные сокращения, в то время как ее пронизывали спазмы…
Когда она, наконец, успокоилась, я встал перед ней на колени, подняв ее ноги, согнутые в коленях вверх, чтобы облегчить мне доступ. Я взял свой член и потер его капающей головкой между губ ее киски и вверх по клитору.
— Ооо, продолжай… — простонала она, когда ощущения пробудили ее от пост-оргазмической летаргии. Я продолжил, и ее бедра опять начали качаться, а ее киска намекнула, что в конце концов, возможен и еще один оргазм.
Когда ее бедра начали подниматься синхронно с моими скользящими движениеми, а ее стоны стали соответствовать моему ритму, я слегка толкнулся, и головка моего члена погрузилась в ее вход.
— О да!… — ахнула она, и ее бедра начали сгибаться еще больше, достаточно, чтобы я скользнул по рукоять. Когда она почувствовала меня глубоко внутри себя, то потянулась и схватила меня за голову, потянув вниз, чтобы поцеловать.
— Я так давно этого хотела, — выдохнула она, когда я начал плавно покачиваться.
Через несколько минут я поднялся и стал сильнее толкаться в ее мягкие плотно облегающие глубины.
— О-о-о!… — стонала она, в то время как я продолжал менять движения, не позволяя ей предугадать мои действия.
Чтобы поддразнить ее, я вытащил член и снова начал тереть его головкой по ее киске.
— О, пожалуйста… — умоляла она, — вставь его обратно в меня… — и она начала дергать меня за бедра, пытаясь заставить снова погрузиться в нее.
Когда был готов, я схватил ее за ноги и поднял, чтобы они легли на мои плечи. Затем я наклонился вперед, оттолкнув ее бедра назад к ее плечам так, чтобы ее киска была полностью раскрыта и доступна. Устроив ее так, как хотел, я толкнулся обратно внутрь и начал с большей скоростью накачивать ее туда и обратно.
— Вот так, — крикнула она, — да, прямо так, продолжай!..
Я знал, что головка моего члена трет ее точку G, и отклонился еще дальше назад, чтобы увеличить это трение. Теперь ее голос приобрел нетерпение:
— О, Боже, я сейчас снова кончу!..
Я почувствовал, как внутри меня нарастает давление, и понял, что больше не смогу сдерживать свой собственный оргазм, поэтому начал стучаться в нее. Ее хныканье и вздохи звучали так, словно звуки животного. В тот момент, когда я почувствовал, что достиг вершины, она ахнула:
— Я кончаю… я кончаюууу!… — и закричала во все легкие. В этот момент все напряжение ее тела, казалось, мгновенно исчезло, и она безвольно рухнула на кровать. Я упал на нее сверху, прижимая к себе, пытаясь как можно дольше сохранить это невероятное ощущение…
Наконец, в изнеможении я опустился рядом с ней.
Мы лежали рядом бок о бок минуту или две, а потом я повернулся к ней и начал нежно целовать. Она жадно возвращала мои поцелуи, и мы долго обнимались.
Затем я откатился и встал с кровати.
— Подожди здесь, — сказал я и подошел к своему столу в гостиной. Вернувшись, я принес небольшую коробку.
— Это для тебя, — сказал я.
Она выглядела встревоженной.
— Я не могу принять от тебя подарок, Джек, — сказала она.
— Просто взгляни, — умолял я.
Открыв коробку, она нашла тонкое золотое ожерелье, где на цепочке висело маленькое украшение из двух искусно переплетенных разных металлов.
— Это удивительно, — сказала она. — Что это?
— Это кельтский узел. Две нити переплетаются, образуя бесконечный цикл. Я купил его, потому что оно заставляет меня задуматься о том, как ты переплелась с моей жизнью. Мне все напоминает о тебе, и я ничего не могу сделать без того, чтобы думать о тебе.
Она затаила дыхание.
— Это прекрасно, Джек. Но я не могу…
Я прервал ее.
— Это достаточно распространенный дизайн, так что его ношение ни для кого не будет что-либо означать, но ты будешь знать, что это значит для меня, — сказал я ей. — Пожалуйста, одень его для меня. — Я взял его у нее, обернуть вокруг ее шеи и застегнул.
Она встала и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на него.
— Это действительно красиво, — пробормотала она. Затем повернулась и поцеловала меня. — Спасибо, Джек.
Внезапно ее взгляд остановился на моих прикроватных часах, и она ахнула.
— Черт, я потеряла счет времени! Я должна вернуться домой; завтра будет большой день.
Она быстро оделась и направилась к двери, остановившись, чтобы поцеловать меня и еще раз поблагодарить «за ожерелье и за этот вечер».
Когда она ушла, я почувствовал странную комбинацию восторга от углубления наших отношений и разочарования от ее ухода. Уже нельзя было отрицать, что я сильно влюбился в нее.
На следующий день я пришел на работу со счастливым сердцем, желая опять увидеть ее. Я приехал рано, но ее все еще не было даже после обычного времени начала работы. Как только стало очевидно, что это не опаздание на несколько минут, меня охватила паранойя. Расстроилась ли она от того, что случилось прошлой ночью? Неужели она решила, что больше не хочет меня видеть? Она что, бросила свою работу?
Я не почувствовал себя лучше, когда вошел Хэнк и быстро возобновил свое бешеное хвастовство. Я рассеянно слушал его, пока он не сказал:
— Эй, угадай, что случилось? Карла попросила меня встретиться с ней здесь сегодня утром. Извини, Джек, похоже, лучший мужчина опять выиграл!
Прежде чем я успел подумать о том, что он сказал, и что это значит, в дверной проем шагнула Карла. За ней шел мужчина в мятом костюме и в форме чикагской полиции. Мужчина в костюме подошел к нам с Хэнком и спросил:
— Кто из вас Хэнк Мэлоун?
Хэнк удивленно уставился на него.
— Я — Хэнк Мэлоун, а ты кто, черт возьми?
Мужчина отдернул полу пиджака, чтобы показать значок, прикрепленный к внутреннему карману.
— Я — детектив Ричард О’Брайен из Чикагского полицейского управления. Вы арестованы по обвинению в мошенничестве и торговле инсайдерской информацией. У вас есть право на адвоката. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде…
Когда полицейский в форме вышел вперед, чтобы надеть на него наручники, Хэнк начал кричать:
— Это фигня! Я ничего не сделал, ты не можешь меня арестовать! — Его слова не повлияли ни на одного из двух офицеров, которые вели протестующего посредника к двери. Детектив …