4 *
Уж весна завершила цветенье.
Зелено разлилась по садам.
Постепенно уходят в забвенье
Первомайские: глупость и срам.
Лето ж жаркое выдалось, душное,
В пекле города клинит мозги.
Все, кто могут, — под дачными душами,
Если озера нет иль реки.
*
Плюс тридцать два в Москве не то же,
Что на лугу, да у реки!
Дуреет выхлопом прохожий,
У глаз – бессонные круги.
От разогретого асфальта,
С его бескрайностью полей,
Мечта одна: бежать с Арбата,
Вёрст за сто, где в тени ручей.
Блажен владелец старой дачи,
Там сосны скрыли неба высь!
Не той, в шесть соток, где ишачат,
А той, где б строфы родились!
С претензией на багородство,
Или богемность, наконец,
Такая дача – прелесть просто.
Её владелец – молодец!
Но, не всегда, бывают часто
Наследнички ни — в пап, ни — в мам,
И дача — брошена. Ужасно!
И тот час в груды скоплен хлам!
Затем сгнивает, потихоньку,
Без твёрдой воли и руки…
Такую вот, в глухой сторонке,
Отдали Галке старики.
Стеной жасмина отгорожен,
От всех соседей в стороне,
Когда-то, видимо, ухожен,
А ныне и дорожек нет.
Всё заросло цветеньем бурным:
С мансардой домик, душ, сарай.
Уход – оценкой: крайне дурно,
Поэту – первозданный рай!
Здесь перед домом, на лужайке,
Тонувшей, некогда, в цветах,
Беседка с каменной мозаикой —
В полу, и хмелем – на стенах.
Шпалеру ту, что покосилась,
Бинтами зелени укрыв,
Как прежде вальс кружить просила,
Присесть на лавке, отдохнуть.