Наконец-то её пизда была перед моими глазами. Она была совершенна. Её губки были ровненькие и чуть припухлые. Она действительно была похожа на цветок или на жемчужную раковину. Раздвинув её створки, жемчуга я там не обнаружил. Я обнаружил капли спермы, несколько минут назад выебавшего её мужчины. Мне стало противно. Но я всё равно собирался отлизать её, потому что обещал им обоим
Кунок я повидал немало, будучи искусным лизетчиком. Женское сарафанное радио передавало потрясающую новость со скоростью молнии. В офисе, где я работал, все женщины знали обо мне. Даже на улице, зачастую ловил их взгляды смотрящие, оценивающе на мои губы. Мне нравилось подразнить их. Резко высунув свой язык на непомерную длину, тут же прятал его обратно. Их глаза при виде такого великолепия, выпячивались наружу, прелестные бровки взлетали вверх, а милые головки покачивались в восхищении. У некоторых язычки начинали цокать от страсти, представляя, как это будет выглядеть.
Слишком раскованные подходили ко мне и напрямую говорили, что желают познакомиться с обладателем такой роскоши. Да, мой язык был надеждой и опорой моей сексуальности. Точнее, он компенсировал длину моего очень маленького члена, который, даже при максимальном возбуждении, едва выглядывал из ладони обхватывающей его. Я никогда не мерял его размер. И не собираюсь этого делать. А вот язык, мог высовываться на длину в семь сантиметров и даже более. Попробуйте и вы поймёте, что соревноваться со мной бесполезно, пусть даже ваш член более 16 сантиметров.
Большинство женщин, не может получить оргазм, лишь только потому, что их клитор маленький и короткий. Во время полового акта, неумелые мужчины не стимулируют его, хотя бы рукой. Те счастливицы, у которых длинный, трутся им о член мужчины и получают всю полноту ощущений от любовных фрикций. Я же, обделённый природой в одном, доставлял им то, что они недополучали от своих мужей в другом. Будучи битым за это неоднократно, разъярёнными ревнивыми супругами.
Не отличаясь большой физической силой, я был к тому же альбинос. Мои бесцветные волосы, почти невидимые брови на сметанной коже лица, но главное красные глаза, доставляли мне много неприятных минут в детстве. Девочки, девушки жалели меня, а мальчики и парни ненавидели за мою внешность и женственную слабохарактерность. Мне было проще дружить с девочками, играть в их игры. Моей поэтической натуре претили драки и грубости. А чаяния и мечты девочек были понятны до поры до времени. Когда они начинали взрослеть и засматривались на мальчиков, мне с ними становилось не по пути. Во время переломного возраста я стал изгоем. Жили мы вместе с мамой, скорее бедно, чем богато. Про отца я не знал и никогда не спрашивал.
Зато я вскоре узнал, что ко всем моим недостаткам примешивается ещё один — мой маленький дружок. На это мне указала моя первая любовница. Свою невинность я потерял в 23 года с женщиной намного меня старше. Даже не знаю насколько. Кажется, она годилась мне в матери.
Впервые увидев мой отросток, она сказала: «Знаешь, Алёшенька, этим ты меня не проебёшь. Попробуй лучше языком. Уверена, так у тебя лучше получится». Я попробовал. Действительно получилось лучше. Сжалившись надо мной она отдалась по правильному. Но если мне это нравилось больше, ей это никакого удовольствия не доставляло. Вскоре мы расстались, я приобрёл некоторый опыт лизания, а она сосватала меня более молодой подружке. Со второй любовницей, чувствовал себя альфонсом. Она холила и лелеяла своего молодого любовника, кормила, поила и одевала, обувала. На прощание совала мне деньги. Я просто не смел, отказываться, уж очень она была обидчивой. Зато взамен просила оральной любви. Нет, она никогда не требовала. Она просила, не называя меня не иначе, как: «Мальчик, мой», нередко употребляя слово: «мамочка», по отношению к себе.
— Мальчик, мой, мамочке хочется, чтобы её писичьку полизали. Сделаешь это для меня?
И я лизал. Сначала без удовольствия, а потом с удовольствием. Однажды, на какой-то праздник, она пригласила своих двух лучших подружек. Одна младше, другой. Я за ними ухаживал: подносил напитки и разнообразные закуски. Они здорово расслабились, находясь в сильном подпитии. Хозяйка разрешила им попользоваться мной в качестве слуги. Я был совершенно не против. Мне это даже нравилось — ухаживать за такими симпатичными женщинами, как они. Скорее всего их мужья не делали того чего им хотелось. Наверное, я исполнял их маленькие желания и причуды. Подносил им то пепельницу, то закуски, молниеносно выполняя любые их прихоти. Та женщина, что симпатизировала мне больше, вдруг заявила, что от её работы у неё постоянно болят ноги. Она испросила у моей хозяйки позволения, чтобы её мальчик их помассировал. Мамочка дало согласие, но сказала, что это будет дорого стоить.
— Сколько? — спросила раскрасневшаяся подруга, по всему было видно, что это её заводит. Ей хотелось заплатить мужчине пускай не за секс, но за что-то достаточно близкое.
— 500! — ответила хозяйка, — а с ласками — две тысячи.
— Согласна! — Как бы поддерживая игру, сказала та.
Женщина, не раздумывая расщёлкнула сумочку и, достав две тысячные купюры, положила их на стол. Затем выйдя из-за стола, скинула свои изящные туфельки и уселась на кресло, стоявшее чуть поодаль.
Я всегда был очень впечатлительной натурой. В моей голове тут же возникла картинка аукциона, будто меня продают с молотка во временное пользование. Аукционист стучит молотком со словами: «Две тысячи. Продано!». Как бы вам это не показалось странным, но я сильно от этого возбудился.
Подойдя к креслу, встал на колени. Одну женскую, прекрасную ножку положил себе на плечо. Затем засунув руки далеко ей под юбку, она тут же охнула и краска ещё сильнее залила её лицо, нащупав резинку чулка, стал его медленно скатывать, как это делают женщины, боясь подпортить непрочное изделие. Признаться, я давно разглядел, что у неё под платьем. Доделав нелёгкое, казалось, для мужчины дело; на самом деле у меня была достаточно обширная практика с моей хозяйкой, прижал к лицу предмет женского туалета, вздохнул божественный запах. Со стороны это выглядело достаточно театрально. На самом деле, я делал то, что мне нравится. Затем осторожными, поглаживающими движения стал массировать подушечки её пальцев. С моей позиции были прекрасно видны её трусики. Я ведь специально положил одну ножку к себе на плечо. Она находилась, как бы в позе с раздвинутыми ногами. Будь по иному, женщина инстинктивно постаралась соединить их. Перекрестить или прижать. Но не в этот раз. В этот раз мне было отчётливо видно, как её трусики нежно салатного цвета увлажнились.
Она потекла. Потекла вовсе не от того, что я искусно массировал её пальчики. Она потекла от иного. От того, что заплатила за мужчину, который будет вскоре ласкать её. И она догадывалась, как и чем. Я от осознания этого тоже страшно возбудился. Мы плыли с ней на одной волне. Мне даже показалось, что мой маленький член стал больше обычного.
После пальцев, помассировал всю ступню, её икры, колени и чуть повыше. Она всё время томно вздыхала и охала. Настала очередь второй ножки. Первую я переложил на другое плечо. Вскоре массаж подошёл к концу. Моя хозяйка и вторая подруга молча наблюдали за этим. От осознания этого я возбудился ещё сильнее. Вторая подруга громко прошептала: «Я тоже так хочу!», — раздался звук открываемой сумочки и шорох купюр, положенных на стол. Она была готова заплатить только за массаж, не зная, что за этим последует!
— Не спеши, — сказала мамочка, — мой мальчик, ещё не всё сделал.
Поняв это как продолжение к действию, я встал с колен. Взял за подол платья подруги и аккуратно снял его через голову. Она была просто в шоке, чуть привстав, подвигала сладкой попой, освобождая своё прекрасное тело от одежды. Её ножки оказались по обеим сторонам от меня. Подсунув обе ладони ей под попочкуу, придвинул её на самый край кресла. Теперь её ноги были у меня на плечах, а тело находилось не прямо,
а сильно наклонено назад. Я потянулся за её трусиками. Внезапно женщина испугалась того что сейчас может произойти и закрыла правой ладонью свою грудь. Но я ведь и не хотел снимать с неё бюстик, поняв свою оплошность, она закрыла левой ладонью сильно намокший передок своих трусиков.
Передо мной сидела не 32-х летняя женщина, а казалось девочка, которой только вчера исполнилось 18. И это у неё в первый раз. Она и боится и в тоже время очень хочет того, что должно произойти.
— Не бойся, — сказал я, — вновь опускаясь на колени, — я не сделаю тебе ничего дурного — только приятное.
Она убрала руку с груди и осторожно погладила мои волосы. Теперь мне не составило труда лишить её защиты, того чем она сильно дорожила. Прижав трусики женщины к лицу, я вновь вздохнул божественный запах и замер на несколько секунд.
— Боже, мой! — сказала вторая женщина. Как оказалось впоследствии, она почти испытала оргазм от увиденного представления.
Отложив предмет женского туалета в сторону, мне пришлось, чуть касаясь подушечками своих пальцев медленно провести, начиная от половины внутренней стороны бедра и закончить под её коленкой. Она сильно стеснялась не только своей наготы, меня, но и своих подруг с пристальным вниманием взирающих на нас. Будучи немного пьяна, после моего более похожего на эротический массаж ног, почти протрезвела, поэтому она уже была не так раскована и дико стеснялась. Стеснялась не только того что произойдёт, но и своей наготы. Её пися, в отличие от сладкой куночки моей хозяйки, была не чисто выбрита, а покрыта густыми зарослями волос, как бывает у женщин восточных кровей. Это не было преградой для меня, но иногда доставляло неприятные ощущения, когда освобождённые кудряшки попадали на язык. Сплёвывать их в процессе куннилингуса, категорически не рекомендовалось: этим действием можно было сильно обидеть женщину. Некоторые даже быстро охладевали к любовному процессу, накрутив у себя в голове, Бог знает что.
Для продолжения таинства, а скорее, чтобы успокоить её, провёл второй рукой по другой ноге, но чуть сильнее прижимая. Она вздрогнула, взяла одну свою руку в другую, как бы, не зная, куда их деть. Пора было приступить к мягким осторожным поцелуям расслабленными губами. Я приступил, начав свою дорожку страсти от коленки, приближаясь к нежной кожице возле зарослей. Не дойдя чуть-чуть до конечного пути следования, отстранился и взглянул в её лицо. Рот женщины был полуоткрыт, глаза, как бы подёрнуты поволокой. По всему было видно, что она начала забывать, что за ней наблюдают ещё две пары глаз и уже практически не стеснялась своей наготы.