За столом, к которому я подошел, тусовались трое.
Один выглядел настоящим разбойником с большой дороги с недельной щетиной, золотым кольцом в ухе и повязкой на правом глазу. Он улыбался только левой стороной рта, говорил хрипло, щедро сыпал какими-то воровскими словечками, и его спутники называли его Котом — полушепотом и испуганно оглядываясь по сторонам, будто ожидая, что он выскочит из-за угла с криком «Попишу, порежу» при одном звуке своего имени.
Другой был похож на непризнанного гениального художника с артистическим шарфом на шее, в полосатой давно нестиранной футболке, длинными волосами и опухшим с жестокого бодуна лицом. У него было огромное пузо, крепкие волосатые руки и наполовину затемненные очки, выглядевшие, по меньшей мере, нелепо в полумраке бильярдной.
А третий был примерно моего роста и возраста, одет скромно, но дорого, в очках в тонкой золотой оправе и с золотым «ролексом» на правом запястье. Кий он держал левой рукой, играл непринужденно, и его превосходство над двумя товарищами было настолько явным, что мне он сразу понравился. Его звали Романом Александровичем. А вот имени художника я не запомнил.
Мы познакомились, коротко пожали друг другу руки и начали новую партию.
Кот и художник отвалились довольно быстро — первый истинно кошачьей походкой отправился за очередной порцией «горючего», а художник уселся за столик и картинно приложил ладонь ко лбу.
— Так значит, ты работаешь охранником? — в очередной раз спросил Роман Александрович, небрежным движением отбросив длинные светлые волосы со лба.
— Скорее, личным соглядатаем, — улыбнулся я, и очередной мой шар остановился в паре миллиметров от зева лузы.
— И девица, говоришь, милашка? Тройку в правый дальний угол, — сказал он и блестящий белый шар с черной цифрой «3» плавно скатился в лузу слева от меня.
— Ага, — я взял у Кота полный бокал с коньяком.
— Очень хорошо, — улыбнулся он, обходя вокруг стола и высматривая свою следующую жертву. Затем он низко наклонился, примерился кием и ударил. Один короткий точный тычок, почти как укол — раз, и шар уже в лузе. — И каков твой план?
Я вскинул брови.
— Вот только не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я, — он выпрямился и посмотрел прямо мне в глаза.
— Я — я замялся.
На самом деле, я еще и самому себе не формулировал вот так четко словами свой план. Нет, он был, точно был, я видел его во всех подробностях, но проговаривать его
— Ты хочешь жениться на ней?
Я сглотнул комок и кивнул.
— Вы уже переспали?
Я отрицательно мотнул головой.
— Это хорошо — до свадьбы торопиться не стоит, — он снова склонился над столом. — Семерку в правый центр.
И семерка медленно подкатилась и остановилась у самого края указанной лузы.
— Твой удар, — он облокотился о стол, поставив толстый конец кия на пол.
Я приготовился к удару.
— Когда ты планируешь свадьбу? — спросил Роман Александрович.
Я вздрогнул и не попал по шару: