много раз говорила о том, как она пыталась вытащить отца из дома, но он стеснялся своего состояния и не хотел, чтобы кто-то видел его таким. Трейси подошла ко мне и обняла, а ее брат подлизывался к своим родителям. «Как ты это сделал, как ты заставил его прийти?»
«Это было легко», — ответил я.
Ей было лучше знать, и она посмотрела на меня так, чтобы я это понял.
«Ладно, может быть, не так просто. Сначала мне пришлось немного пофлиртовать с твоей мамой. Как только она перешла на мою сторону, мы вдвоем обработали твоего папу. Когда я объяснил, что это будет особенный день в жизни его дочери, он сдался. После этого ты не смогла бы сдержать его армией,» — сказал я ей.
«Я люблю тебя», — сказала она, потянувшись ко мне и поцеловав меня в щеку. Она не знала этого, но у меня была еще пара сюрпризов для нее до конца дня.
Шли часы, меня все больше и больше удивлял интерес, вызванный моей фотографией. Вместе с Трейси мы напечатали и обрамили сто десять снимков разных размеров. Кроме того, у нее было две сотни книг в твердом переплете в стиле для журнального столика, содержащих еще двадцать снимков. Каждая книга продавалась по двадцать баксов. К трем часам дня осталось всего шестьдесят книг, и уже было видно намного больше голой стены, чем сегодня утром.
«Разве я не говорила тебе, дорогой?» Трейси прошептала, подходя и хватая меня за руку: «Если есть что-то, что я знаю, так это то, что люди любят вешать на свои стены».
«Я даже не представлял себе ничего подобного,» — сказал я, оглядываясь по сторонам. «Я… ну, думаю, я просто удивлен, что люди действительно платят такие деньги за то, чтобы одна из моих фотографий висела у них на стене».
Трейси улыбнулась: «Я все подсчитала. У нас было около тридцати пяти тысяч долларов в инвентарных ведомостях выставки. Мы еще даже не завершили первый день, а уже продали две трети из них. Я предполагаю, что мы распродадим все до конца завтрашнего дня».
Я почти почувствовал слабость в коленях. Конечно, я делил пополам это с Трейси, но даже в этом случае семнадцать тысяч — это было неплохо. Особенно если учесть все веселье, которое было у нас с Трейси, пока мы все это готовили. Я улыбнулся и поцеловал ее. «Дорогая, уже поздно, и я думаю, твои родители устали, но я хочу кое-что сделать, прежде чем они уйдут», — сказал я ей. Она выглядела любопытной, когда я побежал в заднюю комнату, куда тайком пронес свой сюрприз через заднюю дверь. Я вернулся в галерею.
«Простите меня все», — сказал я, повышая голос, чтобы привлечь всеобщее внимание. «Я хочу поблагодарить всех за то, что пришли сегодня, и за все лестные и щедрые комментарии, которые вы мне оставили. Вы действительно знаете, как поддержать эго парня». Толпа рассмеялась.
«Я также хочу поблагодарить прекрасную Трейси Андерсон за то, что она убедила меня сделать это, и за всю тяжелую работу, которую она проделала, чтобы сделать это событие поистине незабываемым. Я также хочу поблагодарить ее помощницу Энджи и ее брата Карла и его прекрасную жену Джуди за помощь». Все хлопали.
«Я также хочу выразить особую благодарность кое-кому, потому что без них ничего из этого было бы невозможно, мистер и миссис Тодд Андерсон. Как вы… « Мне пришлось остановиться и минутку, пока все снова аплодировали.
«Я уверен, что вы все видели невероятно красивые акварельные картины, которыми так известен мистер Андерсон. Ну, это была одна из его картин, которая послужила вдохновением для этой выставки, и я хотел бы предложить мистеру и миссис Андерсон небольшой подарок в знак моей признательности.»
Закончив свою маленькую речь, я развернул их подарок и отдал его родителям Трейси. Я знал, что мистер Андерсон сразу узнал это по взгляду в его глазах и по слезе, катившейся по его щеке. «О, дорогой, это как твоя картина», — сказала миссис Андерсон, обнимая своего мужа. Не имея возможности больше говорить из-за болезни, он быстро кивнул в знак согласия.
Я услышал парочку вздохов, поднял глаза и увидел, что они исходили от Трейси и Карла, это был кто-то из них, кто первый это увидел. Это был мой секретный проект с того момента, как Трейси стояла на пляже со слезами на глазах и рассказывала мне о том, как ее отец рисовал эти скалы. Я сделал отпечаток днем, когда Трейси была в галерее, и отдал его своему оправщику. Я взял его в пятницу перед шоу и тайком пронес в галерею, когда Трейси отвлеклась. Что еще никто не знал, так это то, что у меня также были уменьшенные версии для Трейси и Карла.
Я сунул их водителю пятьдесят долларов, чтобы он помог мистеру и миссис Андерсон с фото, когда они снова вернутся домой. После этого казалось, что последние пару часов пролетели мгновенно. Как подсчитала Трейси перед нашим отъездом, в первый же день мы заработали двадцать две тысячи долларов.
После того, как мы закрылись, я предложил поесть в центре города, поскольку мы уже были там. Мы нашли милое местечко на Уэкер драйв. Она не могла понять, как я без ее ведома протащил в ее галерею тот большой отпечаток в рамке. Думала ли она, что это что-то… просто подожди!
«Это было хорошо», — сказал я, когда мы выходили из ресторана, — «Послушай, это такая прекрасная ночь, и какое-то время у нас таких больше не будет, что скажешь, если мы прогуляемся к берегу озера».
Она поднялась на цыпочки и снова поцеловала меня. Я воспринял это как да. Мы спустились по камням и наблюдали, как полная луна поднимается из своей водяной пелены и освещает тропу, скачущую по волнам и заканчивающуюся у наших ног.
Трейси положила голову мне на плечо, а я обнял ее и крепко притянул к себе. «Я просто не знаю, смогу ли я отблагодарить тебя за то, что ты сделал для папы и мамы», — вздохнула она.
Вот оно, подумал я, глубоко вздохнув. «Дорогая, ты когда-нибудь задумывалась обо всем, чем мы делились с тех пор, как узнали друг друга?»
«Делились? Нет… Думаю, я действительно не думала об этом, а что?»
«Ну, на днях я подумал, что мы разделяем любовь к искусству практически в любой форме, мы разделяем любовь к Шекспиру, ты поделилась со мной своими сокровенными тайнами и желаниями, мы разделили отпуск…»
Она начала смотреть на меня немного забавно. Я знаю, что ей было интересно, к чему ведут все эти разговоры о том, чем мы делились? Я полез в карман и достал крошечную коробку… «Дорогая, у меня есть кое-что, чем я хочу поделиться с тобой», — она прижала руку ко рту в молчаливом недоверии, когда я опустился на одно колено, «Моя дорогая, Трейси Андерсон, я хочу разделить с тобой остаток своей жизни,» — сказал я, подарив ей кольцо.
«Боже мой, милый! ДА! — почти закричала она, — Боже, как я люблю тебя, мой дорогой мужчина, да, да, да, я выйду за тебя замуж!»
Она наклонилась и осыпала меня объятиями, поцелуями и слезами радости. Думаю, можно сказать, что это был день, который я никогда не забуду. Позже та ночь тоже была очень запоминающейся, Трейси в этом убедилась.
Воскресенье в галерее было еще более оживленным, чем накануне. Карл и Джуди снова пришли нам на помощь. Слава богу, Трейси знала, что нужно напечатать каталог, потому что к обеду у нас осталось очень мало настоящих отпечатков, и теперь она принимала заказы на новые.
Я разговаривал со своим клиентом, который говорил мне, что заказывает крупный отпечаток для своего офиса, когда я почувствовал прикосновение к моему плечу и знакомый голос: «Привет, Далтон».
Я повернулся и посмотрел прямо в большие карие глаза женщины, которая когда-то была моей вселенной. «Джин», — сказал я, затаив дыхание. Я часто задавался вопросом, что я буду чувствовать, если снова наткнусь на нее. Я никогда ее не ненавидел. Я помню, как подумал тогда, что желал, если бы мог. Это могло бы облегчить боль. Теперь, когда я увидел ее снова, это напомнило мне о боли, но ее больше не было. Трейси хорошо поработала, заменив это любовью.
«Как дела?» — спросила она, протягивая руку.
«У меня все хорошо, Джин, как насчет тебя?» …