— Точно, не было! — листая ворох договоров, определился Палыч.
— Ты кого малолеткой обозвал! — заершилась, вероятно будущая ролевая ученица, — Мне уже тридцатник подходит, — Может, поцарапаемся? — выставляя перед собой спичечно-коробочные когти поинтересовалась пигалица.
Царапаться мне с ней не хотелось, а вот отлупасить по спичечно-коробковой попе вовчинским ремнём я был очень даже не прочь.
— Подтяжки в студию! — вскричал Палыч, видимо догадавшийся о моих намерениях.
Вовчик с радостью заподтяжившись, передал мне свой ремень. Девица погрустнела, но от роли не отказалась.
После удара швабры урок начался.
— Двоечница! — залыбился я в предвкушении экзекуции, — а скажи-ка мне, куда впадает Волга?
— В Каспийское море, — ни секунды не задумываясь, ответила «Двоечница».
Решившись импровизировать, я не очень-то разглядывал, что там написано на подтирочной бумаге. К тому же моё мнение было, что она годна только по назначению.
— Столица Франции? — спросил учитель.
— Париж!
— Центр Азии?
— Кызыл.
— Как перевести Джорджия?
— Грузия.
Я понял, что рыжеволосая бестия намного умнее учителя, и мне тут не проканает. В моём пустоголовье не было больше вопросов. Все, начиная от Пал Палыча и кончая зашвабренной тётей Фросей стояли с откляченными челюстями, ожидая продолжения. Но меня на мякине не проведёшь! Не таких обламывали!
— Подойди! — кратко сказал я.
Она приблизилась к «учителю».
— Чё умная слишком? — поинтересовался нововыращенный педагог, — я тебя накажу!
Достав предмет экзекуции из широченных штанин, я повиновал ей снять трусики, оказавшиеся тоже рыжего цвета, и согнувшись в позу раковой шейки просить меня: «Ещё!».
Я стал её экзекуировать с удовольствием, но не очень больно по загорелобулковатости двухкоробкоспичечного объёма. Карапетка повизгивала от сопричастности и удовольствия. Ей это нравилось! CandyFoto Верьте мне люди. Ещё как!
После отлупасивания я велел ей раздеться, на предмет осматривания побритости подмышек. К моему счастью, оттуда торчал огненно рыжий ворс. Между ног, тоже огненно рыжел лисий мех, кустистости коего могла позавидовать любая сибирская белка.
— Ну, ты попала! — радостно потирая руки, сказал я, — Тебе разве мама не говорила, что подмышки надо брить?
При чём тут был предмет географии я не знал, но надрючил её так, что её обволошенность временами меняла цвет с рыжего на каштановый. По окончании эротических изысков выяснилось, что на её изголовье появились седые полосатости. Я был горд собой! Не каждый смог бы заседить в течение 15 минут человека. Тем более женщину!
Режиссёр рвал в клочья исписанную туалетную бумагу и посыпал свою мудрёную голову кусочками, словно пеплом.