— Да, — кто-то согласился с ним, — а то сидел тут, как волчонок Макс, да сними ты с него
уже наручники
Макс уже снимал с меня наручники. И то, верно, на хрена они мне теперь нужны? Мне сейчас, это уже не казалось чудным и странным, что но, после всего, я даже стал проникаться некой симпатией и к Максу, и к Дрону, и к Коляну А что? Нормальные вроде мужики? А они смотрели на меня, почему-то перемигивались между собой и только посмеивались.
Олег ухмыляясь, ещё раз разлил всем виски. Все выпили. Я тоже. Косяк ещё раз прошёлся по кругу. Все ржали чему-то. Я тоже.
А потом нас позвали. Я, если честно, ничего не слышал. Но мужики, все разом, как-то сразу встрепенулись, вскочили на ноги.
— Так Так Мужички, а теперь по волшебной таблетке. Чтобы наши девочки были просто без ума от нас сегодня, — Олег выкладывал на стол белые капсулки, — хлопцы, по две на каждого. Смотрите, вещь эксклюзивная В обычной аптеке такого не достать.
— Давай под вискарик, — то был голос Дрона.
Мне тоже досталось две этих «волшебных таблетки». Олег посчитал и на меня. Я проглотив обе разом, особо и не размышляя, что это за хрень такая. Мне как-то уже было по боку. Выпил я и протянутую мне Коляном стопку.
Баня была за домом. Тоже немаленькое такое деревянное строение. Мужики торопливо раздевались в просторном предбаннике. Я нет. Я и так сюда приехал в одних плавках. Макс, конечно, прихватил мою одежду, — я видел, — но она так и валялась в багажнике машины. Правда, мужики все раздевались до нага, а я так и остался в плавках.
Перед глазами у меня всё медленно плыло, я, словно, качался на неспешных морских волнах, в голове приятно шумело. Мне было хорошо-хорошо Кровь в венах быстро бежала, я был бодр и полон энергии, как некогда. В паху приятно покалывало и ныло Не знаю, от чего больше. То ли от плана, то ли «волшебных» таблеток, то ли от вискаря. Скорее всего, помаленьку от всего.
Я бы, наверное, и не пошёл бы в парную. Но меня без лишних слов затащили за собой.
Большая парная. Правда, жару тут никакого и не было, — так себе, — немного подтоплено и всё. Вдоль стены три ряда, один над другим, длинных деревянных лавок. Я плюхнулся на одну из них, между Дроном и Максом. Поднял голову. И обомлел
«Наверное, маме неудобно вот так», — как это ни странно в сложившихся обстоятельствах, но эта мысль первая, которая пришла мне в голову.
Её держали в очень неудобной позе. Мою маму. Но, не потому, что хотели сделать ей неудобно, а просто так им было удобнее ласкать её. Но её руки были по-прежнему связаны за спиной. В отличие от меня, её не освободили.
С другой стороны парной были точно такие же три ряда лавок, как и здесь, где сидел я и мужики.
Мама, в окружении абсолютно голых женщин, сидела почти, что на корточках, на второй полке, едва касаясь деревянной поверхности лавки своей попкой. Её колени были расставлены так широко, насколько это вообще было возможно, так что её икры и лодыжки, вывернутые в стороны, уже, наверное, предательски немели. Зато её киска, буквально раскрытая, словно, раковина, была полностью во власти окружавших её женщин Она тоже была совершенно обнажена. Почему-то, в голову пришла только одно сравнение, — распятая, как курица на гриле..
Я уловил её жалобный взгляд, но не мог оторвать от неё глаз. Я первые видел её вот так абсолютно обнажённой, так БЕССТЫДНО обнажённой и, в такой вблизи от себя. В моих плавках член предательски дрогнул. Да, это было настоящее предательство родной матери, — сейчас, в момент насилия над ней совершенно незнакомыми нам людьми, возбуждаться от вида её тела. Но я ничего не мог с собой поделать и, даже чувствуя на себе её беспомощный стыдливый взор, я заворожёно, во все глаза разглядывал свою голую маму в этой развратной бесстыдной позе. Большие свисающие груди со следами от купальника, её большие тёмные соски, животик с небольшой складочкой, светлые аккуратно подбритые волосики на лобке, широкие красивые бедра, большая аппетитная попа, длинные, ещё очень даже стройные ноги, с аккуратными изящными икрами. Наверное, они её смазали каким-то маслом или гелем, — потому, что её кожа переливалась даже в сумрачном свете парной.
А ещё эти следы Я не сразу сообразил что это. Они были уже еле заметны, и казалось, постепенно разглаживались на её бронзовой загорелой коже. Красные тонкие короткие полосы. Они были везде на мамином теле. На плечах, на молочно-белых ягодицах, на ногах, на животе, даже на грудях Потом, до меня дошло. Трость Светы. Маму тут уже успели хорошенько выпороть. Скорее всего, она сопротивлялась. Или просто не хотела делать то, что от неё требовали. А может быть, и просто так, взяли и всыпали ей горячих, ради собственного удовольствия.
— Хороша, училка, — проговорил кто-то позади меня.
— Да, сладкая бабёнка
Дрон рядом со мной, ни капельки не стесняясь, стал легко подрачивать свою восставшую елду. Впрочем, с другой стороны, Макс уже делал тоже самое. У них тут это, видать, было нормой.
Света, тоже совершенно голая, сидела полкой выше, над мамой, так что тело мамы располагалось между её широко расставленных ног. Света обнимала маму за голову и прижимала её затылок тесно к своему паху, казалось, что она трётся своей киской о мамин затылок, её потрясающая грудь плющилась о мамину макушку.
Слева от мамы сидела Наташа, справа от мамы рыженькая жена Коляна, Катя. Обе женщины, прижимались бочком к маме бёдрами, сиськами, тёрлись об неё, оглаживали ей живот, но более всего они мяли, целовали и облизывали её груди — каждая свою со своей стороны, уделяя особое внимание соскам.
Между широко расставленных в стороны ног моей матери, прямо на полу, поджав под себя ноги, сидела пухленькая блондиночка Алина, жена Дрона, и женщина с красивой искусственной грудью Лена, жена Олега. Я даже не знаю, как описать то, что они делали. Потому, что они, на мой взгляд, делали всё Ртами, губами, руками, языками, пальцами. Ласкали, гладили, целовали, лизали, задрачивали Пока одна ласкала мамины бёдра, вторая уделяла всё своё внимание маминой киске. Они поочередно поддерживали её за попку, не давая маме усесться на лавку, а заодно и мяли её ягодицы. Я понял, что пока мама была в такой позе, им снизу удобнее было её ласкать. Её бёдра, широко раскрытая им навстречу мамина киска и даже её шоколадный глаз, — были в полной их доступности и власти. По-моему, периодически, одна из них, принималась и за мамину попку, — запуская в её задний проход или язычок или пальчик.
От мамы тут ровным счётом не зависело ничего.
Я видел, как Катя накрыла ртом мамину грудь, вбирая в себя как можно больше её плоти и нежно посасывая её. С другой стороны Наташа язычком умело теребила сосок матери и рукой сноровисто ласкала мамин животик. А Лена и Алина, плотно прижавшись головами друг к дружке, поочерёдно ныряли в мамину киску, тщательно и нежно вылизывая её, в то же время пальцами лаская её бёдра.