На четвереньках из-под крышки,
Дуэт наш выполз, с мокрым ртом
Пашок, напрягши свой умишко,
Так ни к чему и не пришёл,
Денис, что вроде поумнее,
Того, почти уже дебила,
Пройдя курсором на дисплее,
Что аська мессейдж там словила,
Определил; со свисшей спермой,
В углу, горбатый как макак,
Стоял Пашок, это наверно,
Перегрузил свой мозг дурак,
Осел как полудурок на пол,
Какую-то дурь лопоча,
Потом вдруг взвизгнул, начав лапой,
Своей чесать свои муда,
Ну что Денису было делать,
Ведь двое хоть не голубых,
Сначала были, но наверно,
Лет эти пять их шебутных,
Любого сделают педрилой,
И сняв с себя трусы, Денис,
Приблизился к полудебилу,
И трусели с Пашка снял вниз,
Анал заросший и вонючий,
Не подтираемый никогда,
Нашёл, наш пидорас ебучий,
Как находил его всегда,
Конец надрав, чтоб встал сейчас же,
Экс-адмирал, направил вглубь,
Пашочкиного, блин, анала,
Сверхвознамерившись воткнуть,
И засадил без вазелина,
Что тем педрилам вазелин,
Когда им, пидоркам голимым,
Пришлось однажды из глубин,
Чернухи жёсткой и совковой,
Призванных в войско, ещё то,
Возвыситься до комсомолов,
Пройдя блевоту и говно,
Но как пузырь совковый лопнул,
Остались оба не у дел,
И оба этих полугопа,
То недопил, то недобздел,
И тут Михалыч подвернулся,
Тот старый извращенец весь,
К нему Денис переметнулся,
Пашочка не забыв привесть,
Кровища ануса, сочившись,
Забрызгав стену и паркет,