Этот случай в Венском аэропорту перевернул многие мои представления и заставил по-новому взглянуть на многие привычные вещи. Пересадка с лондонского самолета вынудила меня более трех часов провести в здании аэропорта в ожидании рейса, который должен был прервать мое трехнедельное расставание с родиной.
Тогда-то я и обратил внимание на группу молодых парней весьма специфического вида, откровенно говорившего (нет, кричавшего!) об их ориентации. Впрочем, они не только не скрывали ее, но и откровенно демонстрировали. Судя по символике на одежде и сумках, это были участники недавно состоявшегося в Швеции международного фестиваля сексуальных меньшинств. Прибыв рейсом из Стокгольма, в Вене геи пересаживались на разные самолеты, и разлетались в различные концы света. Постепенно группа таяла, и вскоре от нее остались только двое небритых парней, которые, казалось бы, никого не замечали вокруг. Поглаживание рук, некоторая манерность и постоянное обнимание дополнились поцелуями, когда пара уселась в дальнем конце зала ожидания.
Когда объявили мой рейс и я пошел на посадку, то, проходя мимо той скамьи, на которой совсем недавно сидели геи, я случайно бросил взгляд на примятый спецвыпуск газеты о фестивале секс-меньшнств, оставленный парой, и: опешил. С цветной фотографии, хорошо знакомой не только мне, но и тысячам моих земляков по предвыборным плакатам, на меня смотрел он — наш выбор, молодой и перспективный, многообещающий выразитель наших интересов. Я помню, как сотни молодых людей ежедневно обходили наш район, стучали в квартиры, раздавали листовки, выполненные в виде денежных купюр, агитки с портретом их кандидата. При этом рассказывали о том, что молодой кандидат способен решить наши проблемы, что пора гнать из парламентских кресел заевшихся и коррумпированных депутатов, что только молодые и активные очистят то болото, в котором мы задыхаемся уж который год. Но о сексуальных ориентациях речь тогда не шла.
Я аккуратно, за краешек, взял газету, не без некоторой брезгливости свернул ее и спрятал в боковой карман сумки. Дома я отдал франкоязычное интервью «нашего выбора» в перевод, а когда ознакомился с ним, то непроизвольно воскликнул: неисповедимы пути твои, господи! Кто ж знал?!
Ниже приводится интервью парламентария Владимира Гошовского в переводе с французского из спецвыпуска газеты «Гей-ревю», помещенного в ней под рубрикой «Восточная Европа приобщается к цивилизации».
«КОЗА ГОРАЗДО ПРИЯТНЕЕ ЖЕНЩИНЫ. НО НАСТОЯЩЕЕ УДОВОЛЬСТВИЕ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ ТОЛЬКО С МУЖЧИНОЙ».
— Владимир, вы первый парламентарий из вашей страны, который прибыл на наш ежегодный гей-фестиваль и не побоялся официально заявить о своей ориентации. Мы ценим ваше мужество — не секрет ведь, что в странах постсоветского блока гей-движение сталкивается со многими проблемами, непониманием и даже враждебностью общества. Как вы обрели свою ориентацию?
— Моя принадлежность к наиболее прогрессивной части рода человеческого — геям — вещь сама собой разумеющаяся. Ведь я родился и до 13 лет жил в наиболее свободолюбивой части нашей страны — в Западной Украине, которая вплоть до сталинской оккупации 1939 года была частью Европы. И хоть родился я в городе Стрый, своей столицей всегда считал Львов — родину Захер-Мазоха и оплот свободомыслия. Коммунистический каток безжалостно прошелся по этому Пьемонту Украины, калеча судьбы людей, желавших видеть вокруг себя европейские ценности и отвергавших полудикую азиатчину. Наша семья имеет прямое отношение к освободительной борьбе нашего народа — мой двоюродный дед (родной брат моего деда) Юлиан Гошовский в 1940-41 годах был помощником гауптмана Романа Шухевича, навсегда вошедшего в нашу историю под именем командира УПА Тараса Чупринки. Но тогда об этом приходилось молчать.
Настоящей легендой для нас, мальчишек, был наш сосед дед Зиновий, борец за свободу и жертва репрессий. Еще в 1943 году он вступил в Украинскую Дивизию «Галичина» , беспощадно боролся с советскими и польскими элементами, мутившими воду в нашем тихом крае, а когда сталинские оккупанты разгромили эту дивизию под Бродами, то подался в лес и вступил в Повстанческую Армию. Долгих шесть лет Зиновий Владимирович укрывался в лесу со своими товарищами, мстил оккупантам, но силы были не равны. По доносу предателя он был схвачен, судим и отправлен на долгие двадцать пять лет в сталинские лагеря. С каким интересом мы, мальчишки, слушали воспоминания деда Зиновия о боях с врагами, о победах повстанцев, о подлости москалей. Признаюсь, дрожь охватывала меня, когда я слушал о мучениях деда Зиновия в заключении — далекий заполярный лагерь, охрана, непосильный труд и ни одной женщины в округе на 300 километров. В этой ситуации дед Зиновий, тогда еще молодой мужчина, нашел выход. Пристроившись рабочим на лагерную кухню, он обратил внимание на козу начальника лагеря, который любил козье молоко. И эта коза на долгие годы стала женой Зиновия.
— Владимир, дед Зиновий привил вам любовь к животным?
— Скорее открыл этот волшебный мир. Так получилось, что благодаря его примеру первый сексуальный опыт я имел в 12 лет с соседской козой, а затем объектом моего внимания стали все соседские козы, овцы, коровы, собаки и даже свиньи. К сожалению, это продолжалось недолго. Бескультурное мужичье устроило скандал родителям, вмешался райком компартии, где мать работала лектором, и моей семье пришлось покинуть родину.
Мы переехали на восток, и нет худа без добра — мать начала быстро делать партийную карьеру, а меня устроили на работу в местный колхоз. Пастухом! Это было лучшее время моей жизни — живность всех окрестных селян была в моем распоряжении. И мой сексуальный опыт рос не по дням, а по часам. К сожалению, мои родители оказались консервативными людьми — как только по поселку поползли слухи о моем увлечении, они тут же заставили меня уйти из пастухов. А потом вообще решили выбить клин клином — устроили меня в медицинский институт и заставили учиться на: представляете кого? Гинеколога!
— До того вы не имели сексуального опыта с женщинами?
— Женщины с их физическим и моральным несовершенством вообще не могут быть полноценными сексуальными партнерами. Несколько попыток, предпринятых мною с женщинами, кроме чувства омерзения, ничего не оставили. С гордостью могу сказать, что в плане женщин я — девственник.
— Ваши сексуальные предпочтения не мешали учебе?
— Не мешали, но создавали ряд проблем. Например, когда я впервые на практических занятиях в институтской клинике увидел женщину живьем, раскрытую со всеми подробностями и во всей ее откровенной неприглядности, то рвотные массы рванули у меня вверх по пищеводу, и я с трудом смог удержать их во рту и заглотнуть обратно. И этот инстинкт остался у меня навсегда. Но еще больше меня угнетало чувство одиночества. Секс с животными к тому времени приелся — хоть и было очень приятно, но угнетало отсутствие душевного контакта. Секс с женщинами — мерзко. И вдруг передо мной открылся чарующий мир однополой любви!
— Мы переходим к истории о том, как вы стали геем?
— Да. Мои духовные муки заметил один из моих старших товарищей, который и стал моим наставником. Долгое время он преподавал в нашем ВУЗе марксистко-ленинскую философию, а с ветром перемен осознал свои заблуждения, раскаялся и стал одним из проводников идей интегрального национализма. Мне это близко, учитывая место, где я родился, кто мой родственник и как сформировалась моя личность. Так вот, этот товарищ как-то пригласил меня, тогда еще молодогостудента, на закрытую вечеринку — как игриво сказал он, на мальчишник. Легкое вино, сауна, расслабляющая беседа:
Я даже не заметил, как оказался в комнате отдыха с одним из гостей, и когда он начал ласкать меня, я испытал неземное блаженство. Куда там козе! Нежно массируя мой сфинктер, он совершенно органично вошел внутрь меня, и с каждой его фрикцией я испытывал то, что, наверное, испытывает ангел, поднимаясь к небесам. Наши встречи стали регулярными, я ближе познакомился и с другими членами клуба, и они мне очень понравились. Шок я испытал только один раз — когда у одного из членов клуба выявили СПИД. К счастью, для меня обошлось — никаких его проявлений у меня до сих пор не было.
— Вы проверились у врача?
— Зачем? Если бы я заболел, то меня бы уже и в живых не было. Это ведь та цена, которую платят геи за принадлежность к высшей касте. Хуже другое — интенсивное общение с друзьями привело к образованию у меня анальной трещины, отчего заниматься с ними сексом для меня стало болезненно и плохо для белья — кровь его все время пачкала, и часто приходилось покупать новые трусы. Да и недержание кала тоже стало происходить, поэтому даже сейчас мне приходится время от времени пользоваться памперсами.
— И вы перешли к активной форме общения?
— К тому времени я уже окончил институт, получил диплом не только гинеколога, но и юриста, и благодаря родителям стал работать в сфере распределения лицензий на добычу полезных ископаемых. Поэтому в деньгах я не нуждался. Их я инвестировал с умом — вложил в Демократическое объединение молодежи (ДОМ).
— Гей-клуб?
— Ни в коем случае! Это действительно объединение молодежи, где малообеспеченные студенты могут найти себе дело по душе, получить поддержку и немного подзаработать. Конечно, среди членов объединения существуют не только духовные контакты, но и телесные, но это вовсе не является обязательным. Многие молодые люди приходят в Демократическое объединение молодежи со своими подругами, и если кому-то приходится не по душе однополая любовь, они могут уйти. Но большинство остается.