— Раздевайся, разувайся, вот тапочки, проходи, — она говорила очень тихо.
— Кто-то спит? — спросил я, погружая ноги в мягкие, просторные чуни.
— Никто не спит, просто я одна дома, — ответила она.
Видимо, любой батон выглядел бы в эту минуту интеллектуальнее, чем я.
— Они на концерте, в честь Дня Конституции, — улыбнулась Наташа.
Какой я пень! Ведь сегодня праздник. В доме культуры концерт. Это бывает каждый год. Чтобы не отставать от Москвы. И что теперь? Мы одни? Получается, она специально позвала меня, зная, что весь вечер мы будем вдвоем? Вроде так.
Мурашки забегали по моей спине.
— Тут у нас кухня, тут зал, там спальня родителей, — я шел за ней, как на
экскурсии.
— Сколько же у вас комнат? — спросил я, только чтобы не молчать, как дундук.
— Четыре.
— Ничего себе. Да вы буржуи, — я потихоньку выходил из коллапса.
— До буржуев нам далеко.
— И сколько увас метров?
— Ей-богу, не ведаю, — ответила она смущенно.
— Когда много, можно и не ведать, — хмыкнул я.
— Пойдем, глянешь на мою келью, — сказала Наташа.
— Вот, тут я пребываю, — Наташа развела руками. — Смотри.
Я остановился, как вкопанный. На полу лежала огромная медвежья шкура.
— Папа из Сибири привез в позапрошлом году.
— Жалко зверюгу.
— Мне тоже поначалу было жаль его, но я к нему привыкла, сидеть так классно.
— Наступать-то на него хоть можно или вокруг обходить?
— Не бойся, он не кусается.
— Нет, я все-таки сниму тапки, — сказал я и, оставшись в носках, ступил