тебе, и Боже, мне нужно, чтобы ты хотя бы попыталась меня простить.
— Марта, принеси мне еще чаю, пожалуйста! — закричала Эмили через плечо. — Хорошо, ты прощен! Теперь ты счастлив? — добавила она и вернулась к завтраку.
— Что, и это все?
— Я сказала, что ты прощен. Я ничего не сказала о том, что забыла, что ты мне не поверил или что держал меня подальше от Бриджит.
— Мне жаль, Эмили!
— Да-да. Мне тоже жаль. Но это жаль не вернет мне те десять лет, что я была в разлуке с моей дочерью, в то время как она росла. Извинение не уничтожит десять лет одиночества, и извинения никогда не восполнят моего так называемого любящего мужа, не верящего в меня.
Когда Эмили это говорила, я с облегчением увидел инспектора Морриса, входящего в кафе. Когда он подошел к стойке, несколько клиентов, должно быть, узнали в нем полицейского; они внезапно решили, что им очень срочно нужно быть где-то еще, и ушли.
Инспектор взял себе чашку чая у Марты и вернулся, чтобы присоединиться к нам, заняв стул за соседним столом. Узнав о его присутствии, когда он сел, Эмили посмотрела в его сторону.
— Мистер Моррис. О, я сегодня популярная женщина!
— Привет, Эмили. Мне понадобится твоя помощь.
— И почему я должна помогать полиции? Она не помогла мне, когда я нуждалась в ней. Она просто попыталась засадить меня в тюрьму.
— Эмили, я ничего не могу сделать или сказать, чтобы изменить то, как с тобой обращались тогда. Но с помощью твоего мужа я смогу изменить это мнение, и если повезет, мы сможем посадить за решетку тех людей, что на самом деле сделали это с тобой. Но без твоего сотрудничества я сомневаюсь, что смогу сделать хоть что-нибудь.
Эмили вернулась к завтраку и даже, казалось, не слушала его. Но было очевидно, что инспектора это не смутило.
— Поверь мне, Эмили, мне очень жаль за все, что произошло. Ты знаешь, я всегда думал, что тут что-то не складывается. Но как полицейский, я должен пользоваться доказательствами, а не личными чувствами.
— Почему-то я всегда думала, что вы могли мне поверить, мистер Моррис, — сказала Эмили, все еще не глядя в его сторону.
— Я не знал, во что верить, Эмили. Возможно, для тебя это не имеет смысла, но я просто не мог осмыслить то, во что я думал, веришь ты. Я никогда не верил, что ты лгала намеренно. Единственное, что всегда цепляло меня, была твоя маленькая девочка. В той записи женщине иногда причиняли мучения, но маленькая девочка никак на это не реагировала. Я упоминал об этом в то время старшему офицеру по этому делу, но он подумал, что это, возможно, был не первый раз, когда ребенок видел ту же сцену, и она к ней привыкла. Я до сих пор не знаю, почему я так и не увлекся этой идеей, но теперь есть доказательства, что я был прав.
Эмили не проявляла никаких эмоций, взяв чай, который принесла ей Марта.
— Так с чего же начать? — спросила она, глядя на инспектора и теперь явно игнорируя меня.
— Мне нужно, чтобы вы пришли в участок и сделали новое заявление или, по крайней мере, просмотрели заявления, которые вы сделали все эти годы назад. Я хочу, чтобы вы вспомнили имена всех, кого видели или с кем говорили в этом здании в тот день, когда Харкорт сделал вам предложение. У кого-то, кто знал, что произошло, оказался сильный приступ совести, и он послал запись об этом Тони. Должно быть, есть и другие записи. Другие женщины, которых они обманули или шантажировали, чтобы сделать то, что они хотели, чтобы сделали вы. После того как вы отказались и ушли, один из мужчин в этой комнате сказал: «Мы знали, что это может произойти когда-нибудь». Так что, они, должно быть, уже делали то же самое и раньше, и вероятно, до сих пор делают это с какой-нибудь бедной женщиной. Вы знали, что в компании работают другие женщины. Есть ли кто-то, против кого, по вашему мнению, могли бы попробовать провернуть тот же трюк?
Эмили выглядела задумчивой.
— Там было несколько девушек, которые работали, когда я только начинала, просто через некоторое время они как-то исчезли из офиса. Но теперь, подумав об этом, я полагаю, что видела их несколько раз на конференциях и прочем. Я просто думала, что они работают на конкурсной основе. Но у меня такое ощущение, что я видела, как они разговаривали с парой директоров. Это было давно, и в то время они меня не интересовали, поэтому я могу ошибаться.
— Эмили, я знаю, Тони хочет, чтобы вы пошли с ним домой.
Новости для меня. Откуда, черт возьми, Моррис знал, что я собираюсь попросить Эмили вернуться домой? Не говорите мне, полагаю, это нюх.
— Мне нужно, чтобы вы напрягли свою память, Эмили. Посмотрим, сможете ли вы вспомнить имена тех девушек и кого-либо еще в той фирме, которые, по вашему мнению, могли быть приближенными. И насчет мужчин в комнате в тот день — был ли там кто-нибудь, кого вы помните, кто, возможно, выглядел так, будто ему не нравилось то, что происходит? В любом случае, вы подумайте об этом, а Тони сможет назначить время, чтобы нам собраться вместе и правильно поговорить.
— Тони, не спешите, — внезапно сказал мне инспектор Моррис, — не делайте ничего, что сообщит им, что мы вновь открыли дело. Мне не надо, чтобы вы гонялись за чьей-то кровью и предупредили их.
На несколько секунд маленькая ремарка инспектора смутила меня. В конце концов, у меня было хорошее представление о том, что делал Харкорт и остальные его друзья более двух недель. Почему я вдруг кинусь за ним сейчас? Потом я понял, что это — для Эмили, инспектор Моррис пытался помочь мне вернуть расположение Эмили, предложив мне отомстить за нее.
После некоторого дальнейшего обсуждения было решено, что Эмили, по крайней мере пока, пойдет со мной домой. Инспектор оставил нас в кафе, так как нам с Эмили нужно было забрать ее спальные принадлежности из съемной комнаты. Я вызвал такси, чтобы отвезти нас к ней.
Комната Эмили была, мягко говоря, дырой. Она содержалась в чистоте и порядке, но вы не можете сделать из уха свиньи шелковую сумочку. Даже Эмили не могла творить такие чудеса. Эмили прошла в общую ванную комнату, чтобы принять душ и переодеться, и вышла, выглядя совсем иначе, чем женщина, вошедшая туда. Она сделала чудеса со своими волосами, но все еще была не так элегантна, как я ее помнил. Должно быть, она заметила мой взгляд.
— В чем дело? — спросила она, глядя на меня с хмурым выражением.
— Разве мне нельзя смотреть на красивую женщину? — ответил я.
Заявление, о котором я пожалел сразу же, как оно сорвалось из моих уст. Это оставило меня открытым для мести, помня, что я сильно подвел эту женщину, даже если и не собирался.
— Если ты начнешь со мной эту ерунду, я останусь здесь, и ты можешь пойти домой один, — выплюнула мне Эмили.
— Эмили, это правда. Возможно, у тебя больше нет такой элегантной одежды, но ты всегда была красивой женщиной, — пытался я подольстить ей.
— Тони, отдохни, черт побери. Последние пять лет я получала такого рода дерьмо от парней в кафе, и я — не тупая блондинка, за которую меня все принимают. И твоя фигня не оказывает на меня какого-либо влияния, это я могу тебе обещать. Я иду с тобой домой, чтобы находиться рядом с моей дочерью. Между нами больше ничего нет. Понятно?
— Да, Эмили.
— Ну, тогда давай, вызывай эту чертову машину.
— Она ждет снаружи. Я позвонил, пока ты была в душе.
***
— Где Бриджит? — потребовала Эмили в тот момент, когда мы вошли в дом.
— В школе. Где ты думала, она может быть? — ответил я.
— Извини. Я не сообразила. Мне не терпится ее увидеть.
— Прости, конечно ты не знала.
— Боже, Тони, прекрати все это «извини», «прости», всякий раз, когда я что-то говорю. Я не привыкла иметь в доме школьницу, вот и все. Кстати, это хороший дом.
— Я рад, что он тебе нравится. Возможно, ты сделаешь его своим постоянным местом жительства.
— Тони, однажды я любила тебя. Но десять лет назад я узнала, что не могу доверять ни одному мужчине. …