Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь.
— Что, черт возьми, только что произошло? — спросил отец, когда Дэн вошел в дом.
Тот оборонительно поднял руки.
— Включите музыку, — сказал он, — и сделайте погромче.
— Почему? — потребовал объяснений мой отец.
— У церкви есть своя команда следователей, как у ФБР, — сказал он, — Насколько мне известно, они могут нас слушать прямо сейчас.
Отец включил стереосистему и увеличил громкость.
— Хорошо, Дэн, — сказал он. — А теперь объясни нам, что, черт возьми, произошло сегодня вечером.
— Мне очень жаль, — сказал он. — при нормальных обстоятельствах нам не разрешается обсуждать церковные обряды с посторонними. Вот почему мы никогда ничего не говорили Джону. Я надеялся, что дети решат пожениться в вашей церкви, но Джуди пресекла эту идею на корню.
— Что они делают с Сарой? — спросила мама. — Что за бред?
— Prima nocte — это право первой ночи, — сказал Дэн. — Об этом много писали еще в средневековье, но нет никаких доказательств того, что это действительно происходило. Однако, согласно церковным правилам, священник, исполняющий свадебный обряд, имеет право забрать невесту себе в первую ночь ее брака.
— Боже мой, это ужасно, — сказала мама. — А как насчет защиты? Что насчет Джона? Что, если Сара забеременеет или заболеет ЗППП?
— Церковь не разрешает противозачаточные средства, — сказал он.
— Они говорят, что это способствует непристойному и похотливому поведению.
— Значит, священник может обрюхатить её, и никто ничего не может сделать? — спросила она.
— Это было церковным правилом с самого начала, — сказал Дэн. — После этого произойдет оценка.
— Оценка? — спросил я. — оценка чего? Что это такое?
Дэн покачал головой.
Я не знаю, как это происходит, потому что мне не разрешено знать, — сказал он.
— Они сделали это, когда ты женился на Джуди? — спросила мама.
Он кивнул.
— Да, — сказал он. — Они «оценивали» ее в течение пяти месяцев. Мне разрешали видеться с ней в течение часа в месяц, и все. Когда она пришла домой, то была беременна.
— Боже мой, — воскликнул отец.
— Разве вы не заметили, что у Сары светлые волосы и голубые глаза? — спросил Дэн. — Ни у Джуди, ни у меня нет светлых волос или голубых глаз. Ни у кого в нашей семье нет.
— Значит, они забеременели твою жену и заставили тебя растить ее как свою? — спросил мой отец.
Дэн смущенно кивнул.
— Вы знаете, кто биологический отец? — спросила мама.
Он покачал головой.
— Нет, — сказал он. — но насколько я понимаю, я единственный отец, который у нее когда-либо был.
— Ребята, вы пробовали завести еще одного ребенка? — спросила мама.
— Мы не можем иметь детей, — сказал он. — точнее, я не могу стать отцом ребенка.
— Почему же? — спросил мой отец.
Дэн снял рубашку и майку. Мы увидели татуировку на его правом плече и две линии шрамов, на его левом плече. Спина его была покрыта рубцами. Мои родители ахнули, когда увидели его.
— Боже мой, — воскликнула мама. — что они с тобой сделали?
— Татуировку получает каждый, — сказал он, — женщины тоже получают отметки, но их отметки скрыты, чтобы их видели только их мужья и церковь.
— Но что это у тебя на левом плече и спине? — спросил мой отец.
— Удары, — сказал Дэн, — церковь дважды наказывала меня. В первый раз за то, что я пожаловался на беременность моей жены, когда она вернулась после оценки. Я получил пять ударов плетью и был вынужден пройти вазэктомию. Проктор сказал, что я слишком буйный, чтобы быть отцом детей. Во второй раз я публично ослушался Джуди. В этом не было бы ничего страшного, но она расстроилась и сообщила обо этом Проктору. За это я получил 30 ударов плетью и второй удар
— Ты, должно быть, шутишь, — сказала мама. — Они наказали тебя за непослушание своей жене? Что это за церковь?
— Сколько всего ударов вы можете получать? — спросил мой отец.
— Три, — сказал Дэн, — еще один удар, и я буду обязан отдать свою душу на вечный суд.
— Как это? — недоверчиво спросил отец.
— На церковном сленге, это означает, что ему придется покончить жизнь самоубийством, — сказал я. — В последний раз это произошло в этой общине в 40-х годах. За последние десять лет в церкви в целом произошло 18 так называемых «самоубийств».
— Откуда ты это знаешь? — спросил Дэн.
— Неважно, откуда я знаю, — сказал я. — Важно только то, что я знаю.
— Так что же нам делать? — спросил мой отец. — Мы можем вытащить оттуда Сару?
— Мы ничего не можем сделать, — сказал Дэн, — если у вас нет железных доказательств, что Сару схватили против ее воли, никто ничего не сможет сделать.
Он посмотрел на меня с грустью.
— Тебе нужно встретиться с Проктором Гэмблом завтра, как он и сказал. Следуй его инструкциям в письме. Он может показаться разумным, но поверь мне, он совсем не такой. Вы все даже не представляете, насколько близко ты подошел к тому, чтобы подвергнуться санкциям сегодня вечером.
— Санкциям? — спросил я.
— Да, — сказал Дэн, — быть брошенным в тюрьму. Или, точнее, в церковную темницу. Или что похуже. Судя по тому, что я слышал, тебе лучше отдать свою душу. — Он оглядел всех нас. — Как бы то ни было, в церкви набирает обороты движение сопротивления. Есть немало людей, которым не нравится авторитарное правление церкви, и они работают над тем, чтобы все изменить.
— Но для Сары и Джона уже слишком поздно, не так ли? — спросила мама.
— Может быть, а может и нет. Я не знаю, — сказал Дэн.
— Ну, я достаточно наслушался», — сказал отец. — Я думаю, нам следует вызвать копов.
— Это только подвергнет Джона и Сару большей опасности, — сказал Дэн.
— И, — добавил я, — нет никакой гарантии, что суд что-нибудь сделает.
Отец посмотрел на меня.
— Откуда ты это знаешь? — он спросил.
— Я не могу сказать, не перед Дэном, — сказал я. — Без обид, Дэн. — Добавил я.
Он улыбнулся.
— Проехали, Джон, — сказал он, — Послушай, Джон, может тебе лучше отвезти меня домой и вернуться, чтобы обсудить это со своими людьми. Я действительно не могу позволить себе еще один удар, и чем меньше я знаю, тем лучше.
— Я поддерживаю, — сказал отец, — Джон, отвези Дэна домой, а потом возвращайся, чтобы мы могли поговорить.
Я согласился и проводил Дэна до моей машины. Он ничего не сказал во время короткой поездки. Когда мы добрались до его дома, он пожал мне руку.
— Мне очень жаль, Джон, — сказал он, — знаю, что сейчас это не звучит как утешение, но я знаю, что Сара любит тебя всем сердцем. Пожалуйста, постарайся не причинить ей слишком много боли, хорошо?
— Постараюсь, Дэн, — сказал я, — береги себя.
Я смотрел, как он вошел в свой дом. Джуди смотрела на меня через входную дверь, и я не мог не заметить хмурое выражение её лица. Я поехал обратно в родительский дом и вернулся внутрь.
— Итак, сынок, давай поговорим — сказал отец.
Я рассказал про свои контакты с Роном и передал то, что он мне сказал.
— Компьютер в твоем кабинете все еще включен? — спросил я отца.
— Конечно.
— Тогда позволь мне связаться с Роном, — сказал я. — У меня есть видео того, что произошло сегодня вечером.
Я уселся за компьютер, вошел в свой почтовый клиент и написал электронное письмо, в котором объяснил, что произошло и что позднее нам рассказал, а затем приложил видео. Я отправил его с линией, также сказав ему, что я позвоню, чтобы мы могли обсудить наши варианты. После того, как я удостоверился, что письмо было отправлено, я подождал несколько минут и позвонил Рону на мобильный, поставив свой на динамик, чтобы мои родители могли участвовать. Рон ответил после второго гудка.
— Черт, мальчик, ты знаешь, который час? — спросил он, когда ответил.
— Вы получили …